Май 2011 года.
Серая, осунувшаяся, ещё больше напоминающая маленькую мышку, потерявшую собственную норку - такой очнулась Молли, которая уже успела блаженно попрощаться с миром, отпраздновав свой маленький триум бессмысленного и нелогичного выступления, на котором была примой. Неважно, на несколько минут она ощутила, что это она задаёт тон оркестру из ангелов и демонов, это было сладкое чувство, новое. И сразу же утерянное в небытие, из которого её вырвали так грубо.
А по возвращению она сама себе казалась жалкой, потому что успела сказать слишком много, рассчитывая уже никогда не вернуться. Такие вещи такие женщины говорят, когда потушен свет, когда никто не видит, что они отчаянно краснеют и стыдятся внезапного порыва смелости и нежности.
Неловкость. Неловкость от возвращения в игру без возможности обьяснить Шерлоку, что все так, но не совсем, что лишние уши услышали её весьма красноречивое молчание. Шерлок, Джеймс - подброшенная вверх колода карт, из которой всегда наверху окажется джокер. Она лишь шестерка, пешка, внезапно покачнувшаяся от осознания, кому она обязана своим сказочным спасением. Внутри маленькой честной Молли пошла трещина, которая теперь никогда не исчезнет.
Но из игры ей уже не убежать.
Март 2013 года.
Жизнь стала стабильной и понятной, спокойной и прогнозируемой: только Молли Хупер и безмолвные клиенты патологоанатома. Жизнь, внезапно, даже стала нормальной с дежурными хлопотами, кучей бытовых мелочей и нелепым Томом, который ей даже не нравился, но...
С уходом Холмса-младшего и Джима Мориарти со сцены, она обрела свободу, нормальную жизнь, чувство вины, пустоту. Вина была подарком на память вместе с внезапным поцелуем от Шерлока, пустота и неловкость - от Джима. Они все равно не ушли, не оставили в покое Молли, усердно прятавшуюся за Тома в качестве протеста и тихой немой истерики, что она нормальная, она имеет право на нормальную жизнь.

Этот праздник был действительно праздником Молли: тот день, когда все внезапно изображают заботу и радушие, поют красивые песни, в которые верят только такие дурочки как Хупер. Даже про неё вспоминают в этот день, классифицируя как особь женского пола, а потому заслуживающую весь стандартный набор лести. Она принимала все за чистую монету, даже чувствовала что-то в себе необычное и красивое, а на следующий день карета превращалась в тыкву.
Домой бежала радостная и окрылённая, мечтающая провести вечер со своими анатомическими атласами и вишнёвым штруделем с мороженым. Нормальная жизнь должна была быть иной, но у Молли от неё были по случаю купленные несколько лет назад духи с цветочным ароматом, внезапно найденные утром.
Ключ поворачивается с привычным щелчком, туфли с невысоким каблуком аккуратно прислоняются к стене, а Молли босиком делает несколько шагов на автомате к выключателю, подслеповато вглядываясь в экран смартфона, где ровным счётом ничего интересного, если не считать просьб коллег подменить их в праздники, потому что она понимающая, а им очень нужно.
Дзынь.
Телефон падает, а следом и бумажный пакет с продуктами, когда мисс Хупер беспомощно разводит руками - ну почему именно сегодня? А следом делает невольный шаг вперёд, когда Джеймс отлипает от кухонного стола, протягивая руку к нему, а следом резко отдергивая и отворачиваясь:
- Ты как всегда, - она пожимает плечами, успевая прикусить язык, чтобы не спросить, почему же он жив. Выходит, ничего не изменилось? Чем все закончилось, тем и начнётся вновь? Тогда к чему были все эти жертвы с земляничным вкусом, который она возненавидела с тех пор, и проклятая пустота, в которую разрослась трещина. - Я... Ты...
Теми глазами, которыми смотрит кролик на удава, она смотрела на Мориарти, чтобы невероятным усилием воли оторваться и пальцами сжать виски.
Штрудель с ванильным мороженым и атласы сегодня не дождутся, как и Том, так не вовремя решивший про неё вспомнить.

Отредактировано Molly Hooper (2016-03-06 18:14:00)

Чужой укор всегда действовал на Молли похлеще, чем плеть, а когда укор читается во взгляде человека, с которым всё так непонятно, то... Она поджала губы, не зная, что сказать ещё.
- Почти, - неуверенно ответила она, совершенно переставая понимать, о чем именно говорит. Она ведь начинала о том, что Джим взял в привычку приходить тогда, когда сочтет нужным, не считаясь с планами Молли, а он подумал о другом, о том, о чем захотел подумать. И это тоже вводило в недоумение - как, как у них получается так переламывать всё, заставляя всё плясать под их дудку. Не вовремя вспомнилась сказка про Гамельнского крысолова, но в другом, куда более жутком варианте, где мальчик с дудочкой вряд ли может быть назван спасителем, а крысы... Прости боже, не к ночи помянуто будет. - Здравствуй, Джеймс.
Сегодня язык не поворачивался его назвать Джимом - ни костюм, ни манеры не располагали к короткому и забавному имени, которое так подходило парню из айти. Мориарти надевал имена и костюмы, Молли терялась от этого калейдоскопа образов. Когда он говорит правду, когда он лжет? Страшнее всего было то, что он никогда не врал до конца, он добавлял щепотку правды, делая ложь ещё более изощренной.
Молли Хупер не двигается, смотрит на то как незваный мертвый гость галантно поднимает упавшие продукты, краем глаз замечая цветы. Белые. Она любит белые цветы, а потому на пару секунд уголки губ дрогнули в улыбке, пока не вспомнила, что радоваться, в сущности, нечему. Или есть чему?
- Спасибо, - привычная вежливость прозвучала так странно и нелепо, что ощутила даже она, хватаясь за голову. - Господи, как? Как? Зачем? - она ждала два тела на опознание. Фальшивого Шерлока и настоящего Джима. Которого боялась больше не могла признаться и по сей день. Тело тогда так и не нашли. Кто бы мог подумать, что труп сам придет к ней спустя два года. - Хотя зачем... - кого она обманывала? Она знала с того момента, как очнулась после смертельной дозы снотворного живой, знала, что это не финал, потому как оба главных героя так стремились его разыграть перед Англией. В тот момент она верила в чудо, что это какая-то красивая сказка, где Джим поддался благородному порыву, но через минуту она уже терзалась подозрением, что это всего лишь расчет. Расчет на то, чтобы запланированный спектакль шел так, как и было намечено, с той лишь разницей, что и Мориарти теперь будет готовиться тщательнее. А потом снова верила и надеялась, краснея от мысли, что признавалась ему в любви так просто, и снова подозревала - из крайности в крайность.
А ответа ей никогда не найти, потому что даже прямой вопрос не гарантирует того, что услышанное будет правдой. Джеймс может и ответить честно, но ответив подложит змею, зародив сомнение взглядом или улыбкой, опровергающими слова.
- Я никого не жду, - Молли забрала телефон, сжав губы, не глядя отключила, чтобы спрятать его в карман, а потом обхватить руками плечи. Можно было ответить, что ждет. А можно, что не ждет - это ничего бы не изменило. Какое-то острое и пронзительное понимание, что слова лишь формальность, неприятно ударило, заставив дернуться и снова ощутить неловкость. Что теперь? Во что теперь её втянут, и чем это закончится? - Я лучше сварю кофе. Ты любил его.
Бытовые мелочи отвлекают от любых чувств, за два года Молли почти в совершенстве овладела искусством самообмана, что всё хорошо и всё в порядке. Теперь было нелепо поить на собственной кухне кофе выдающегося злодея, но она чувствовала какую-то смертельную усталость, будто бы Джим своим появлением перезапустил тот процесс, который начался два года назад в мае, когда она засыпая говорила лишнее.

Молли поджала губы: на человека в костюме решительно не лезло короткое и хлесткое имя "Джим", но спорить сейчас было бы глупо, особенно если так просит называть сам человек. Но диссонанс в образ это внесло, добавив противоречивости чувств, которые она сейчас испытывала. Как ни странно, малышка Хупер была чувствительна к голосам и именам, но не имела на это права, рассказывая разве что фикусу на подоконнике, что в мире все так двусмысленно.

Остаётся только смотреть, как преступник-консультант ищет на её кухне банку с кофе - обычное дело, разве у вас не каждый день так? Бытовые мелочи, неожиданно, становятся триггером, выводящим Молли из оцепенения, заставляя закрыть глаза под хлынувшим потоком эмоций и воспоминаний, которые несколько лет бережно и методично запихивались в самый дальний угол сознания. Это тот момент, когда мелодичность движений Мориарти вызывает желание орать и ударить чем-нибудь. Хоть белыми розами, которые так невинно стоят в вазе, но она слишком редко получает в подарок цветы, чтобы сейчас пожертвовать ими. Это останавливает. Вспышка заканчивается так же быстро, как и началась, как раз к тому моменту, когда Джим оборачивается с банкой кофе и новой гадостью.
Она обречённо кивает - да, про женщину в Чикаго не надо, но при случае можешь ей передать привет, хотя ей этого не надо, разумеется скучал по кофе, ведь это единственное, что можно запомнить в ней самой, неприметной серой мышке. Лучше просто забрать кофе, сварить и отпустить. Отпустить своё чувство вины, Мориарти, усталость.

- Сахар в шкафчике внизу, сливки в холодильнике, посуда в шкафу, - таким же методичным и бесцветным голосом, каким она надиктовывает идеально точные результаты вскрытий на диктофон. Это всегда казалось правильным и почти что красивым - она находила красоту в белизне и стерильной чистоте лаборатории, которая для нормального человека была пугающе-безжизненной, она сама была пугающе-безжизненной, только не замечала этого. Молли пожала плечами, удивляясь, что Джим сам не знает, где искать все то, о чем спросил. Протянула руку, но нерешительно застыла, уцепившись пальцами за крышку, потому что бороться за банку кофе она не собиралась, удивлённо и растерянно вскинула глаза на мужчину в немом вопросе: "Ну что, что ещё ты хочешь от меня?", чтобы тут же получить ответ. Она отвернулась, как если бы он отвесил ей пощёчину. Наверное, так и было. Во всех смыслах так и было - ещё теплившаяся надежда, что он все таки действительно скучал и пришёл к ней, померкла, ушла со сцены. На первый план вернулось чувство вины, что она уже однажды предала невольно Шерлока. - Я. Не. Знаю.

Банка с кофе теперь не то, за что следует бороться, Молли отпустила её, обхватывая себя за плечи, сворачиваясь, снова прячась в свой панцирь от очередной попытки поиграть ей в пинг-понг двух гениев. Она так надеялась, что все закончилось, что больше не будет больно и страшно, будет только размеренность и методичность данных вскрытий. Мертвые казались ей понятнее, чем живые.

И ведь где-то всему этому должен быть предел. Конец. Финал. У каждой истории должен быть финал, иначе бы существовал вечный двигатель, а его нет. Где-то, но он всякий раз, когда казалось, что уже вот-вот, превращался в тот самый белый свет из тоннеля метро, куда более походящий на катастрофу, чем на освобождение. Где-то и кто-то может быть найдет свой выход из замкнутого круга прямо сейчас, в эту секунду, в ту, в которую мисс Хупер лишь ещё больше увязала в этой бесконечной истории.
Она не ответила, она только беспомощно и обиженно сжалась, чуть тряхнув головой, пытаясь сбросить с себя вопрос, на который она ни за что не ответит. Молли плотно сжала губы, нахмурилась, хотя Джим этого не видит, смысла нет, но догадаться несложно, она слишком проста, её эмоции и действия так предсказуемы, что ему должно быть невыносимо скучно.
- Люди не вещи, Джим, - тихо, но уверенно ответила, хотя здесь от неё ничего и не требовалось. Может быть она даже была и согласна с ним, но всё равно. - Не вещи. Не надо так.
Уверенность сошла на нет, Молли снова неловко пожала плечами, непроизвольно рассматривая ситуацию на своём примере. А она ведь скорее и была вещью, теннисным мячиком, который перекидывали от одного края поля в другой. Лучше было об этом не думать, не сейчас, не в присутствии Мориарти, перешедшего к новому виду пытки. Теперь это были слова утешения.
Мисс Хупер не сразу поняла, ей не так часто приходилось слышать слова поддержки и участия, обычно это было её работой, говорить людям то, в чем они нуждались. А ещё лучше молчать, оставаясь с теми, кто тоже молчит и уже никогда не заговорит, останется на диктофонной записи под инвентарным номером, а вся индивидуальность окажется строением органов или полученными травмами, приведшими к летальному исходу.
- Может быть не надо?.. - она механически прижала банку к себе, вздрогнув от жеста Мориарти, оказавшегося слишком близко. Молли застыла, боясь пошевелиться или вдохнуть. Несколько мгновений, а потом время снова пошло вместе с монотонным жужжанием кофемолки - она не любила покупать кофе молотый. Такое зерно теряло свою дух, свою жизнь, такой напиток был пустым. Она точно знала, что пока она аккуратно накладывает в турку темный порошок, пока заливает холодной водой, ставя на газ, пока кухня пропитывается умиротворяющим ароматом кофе, от которого её всегда тянуло в сон, ничего не случится. Это было несколько минут её безопасности от внешнего мира. Наверное именно поэтому она так хорошо научилась его варить. Но в этот раз абстрагироваться не получалось. Не получалось выкинуть из головы присутствие белых роз, Джима и того, что у него к ней какая-то просьба. Всё равно ничем хорошим это закончиться не могло по определению, кофе было лишь отсрочкой казни. Варить вечно его было нельзя.
Небольшие чашки со светлой эмалью внутри, турка, молоко. Дальше можно не думать, руки сами сделают всё правильно, сами нальют в тех пропорциях, которые нравились преступнику-консультанту, когда он ещё был Джимом из айти. Или у них разные вкусы? Сколько человек сейчас на кухне?
- Что тебе ещё нужно, Джим? - она не садилась, она не пила кофе, оперлась спиной о разделочный стол рядом с плитой, снова закрылась, обнимая себя за плечи.

Молли поперхнулась горячим кофе, в которое молока не добавляла, обожгла язык и гортань, потому что Джим отвести на её вопрос так буквально и прямолинейно, что в голове тут же возникла тысяча ложных идей, что он имел ввиду. Она затравленно посмотрела на него сверху вниз, что забавно, потому что положено совсем иначе, положено высокомерно смотреть сверху вниз, а не снизу вверх. Но это был тот шаблон, который ломался легче яичной скорлупы, им могла пожертвовать даже мисс Хупер, пожертвовать и не заметить. Все её внимание устремлено на Мориарти, умевшего привлекать внимание и куда более искушённого зрителя, а для неё и вовсе весь мир слился в короткое слово из двух букв. Но она не верит.
За то время, которое её жизнью распоряжались гении, она научилась не верить людям, особенно когда эти слова касаются её самой. Она старается не верить в то, что в визите есть нечто более личное, чем просто удобство и необходимость что-то выяснить у неё, заодно выпив кофе. Но Джим усугубляет следующей фразой, возмутившей женщину до глубины души, но заставившую покраснеть. Она всегда легко краснела, а возраст, как выяснилось, ничего не меняет.
Молли втянула голову в плечи, возмущённо поставив чашку на стол. Кофе так и не допила, кофе она так и не допьёт, потому что нет никакого удовольствия от остывшего напитка. Скрыть смущение невозможно, как и лишние эмоции, их можно попробовать перевести в другую плоскость. В гнев, например, в раздражение, нарастающее снова, но какое-то по-детски безобидное.
- Хорошо, я съезжу с тобой туда, куда ты хочешь, - в принципе, они оба знали, что выбора у неё нет. Если Молли и может что-то решать, то не сейчас, сейчас лучшее, что она может выбрать - не сопротивляться. Потому что это бессмысленно, потому что это только отнимет время и силы, а результат будет тот, который запланировал криминальный гений. Какая досада, что ему не нужны были душеспасительные беседы, ему нужна была тихая покорность. - Опознать? - Молли не выдержала, голос надломился. Та часть, где ей откровенно говорилось, что ни во что не ставят, что она может даже не пытаться задавать вопросы. Или может попытаться, если у божества будет хорошее настроение, то оно снизойдёт до неё и ответов на глупенькие вопросы. Её теперь беспокоило, чьё тело требуется опозанать именно ей, кто стал жертвой. - Кто? Ты кого-то?.. Джим! Я никуда не поеду, пока ты не объяснишь, что это значит!
То, что она успела уже обуться, совершенно не волнует. Её волнует только то, кто мог стать жертвой Мориарти. На ум приходит только Шерлок, потому что она знает, что он жив, но ничего не сможет сказать полиции, потому что для полиции Холмс младший давно в земле. А иначе почему он не найдёт кого-то другого?
Все было бесполезно? Она убила своим предательством Шерлока?
От этой мысли руки сами собой опустились, Молли стекла по стене на пол.
Вот теперь стало страшно. Очень страшно.

Молли всхлипнула и затрясла головой.
Она не различала таких тонких оттенков убийства, которые были доступны Мориарти: для неё не было разницы между убийством и приказом убийства. Для неё ещё неизвестно, кто был хуже и опаснее, но брезгливость в тоне Джима пробудила самосохранение и заставила помотать головой - она вряд ли осознала, но так было лучше. Наверное.
И все же сейчас зародилась  надежда, что опознать ей придётся не друга в том теле, на которое они поедут смотреть. Непременно поедут, она это знала, а отсрочка в четверть часа ничего не изменит.
Мисс Хупер ещё раз кивнула, всхлипывая и пытаясь прекратить плакать, но тут же вздрогнула то ли от прикосновения, то ли от осознания, что окоченевшее тело могло оказаться у неё в ванной. Хотя почему или? От этих обоих факторов и вздрогнула. И невольно покосилась в сторону ванной, в которую она так и не успела зайти, снова опустила голову, слушая слова незваного гостя и обнимая себя за плечи, ещё больше съеживаясь.
Он умел играть на эмоциях и человеческих чувствах. Забавно. Шерлок всегда хватался за холодный разум, Мориарти манипулировал человеческими слабостями, опирающимися на самые простые эмоции. Правда была в том, что Холмсом можно было бесконечно восхищаться, преклоняться перед его гением, но он всегда оставался невероятно далёк, а Мориарти мог быть каким угодно мерзавцем, но казался живым и близким. Иногда пугающе близким.
- Хорошо, - она медленно кивнула, стараясь не смотреть на Джима, так же медленно поднялась, опираясь о стену, сделала десять шагов (она непроизвольно начинала считать) до холодильника, взяла оттуда корм, повернулась. Ещё три шага к миске, потом обратно. Секунда на безразличное любование котом. Снова десять шагов в коридор. Спокойно прошла мимо преступника-консультанта, подобрала вещи, упавшие при первой попытке покинуть квартиру, поправила все и открыла дверь. И лишь выйдя на лестничный пролёт посмотрела на Мориарти ожидая, когда он выйдет.
Она действовала как запрограммированная, а на самом деле пыталась понять, ради чего она все это делает. Не ради же слов, произнесённых перед неудачным самоубийством? Или ради них и спасения от того самого самоубийства. Как будто бы она была у него в долгу, хотя и знала, что это не так.
Ей хотелось что-нибудь спросить, но слова как-то не шли на ум.
- Просто посмотреть и все? - без всякого желания услышать подтверждение или опровержение спросила Молли. Просто надо было что-то сказать. Пауза угнетала.

Умиротворяющая поездка выглядит иначе, даже если бы желаемым выбором действительно было молчание. Сейчас оно висело в воздухе так плотно, что его можно было бы резать ножом не слишком-то напрягаясь - достань и сделай, только и всего. Молли не нравилось, что происходило, но, вместе с тем, она подсознательно ждала чего-то такого. И совершенно не обязательно, чтобы это был Джим, это мог быть любой из них, кто звонком и одной фразой срывает все планы на день, потому что считает, что имеет на это право. Да что там день, на всю жизнь - мелочи не для гениев, а у Молли есть только пустяки, о чем тут говорить. Она очень устала, только никак не могла разобрать: от присутствия в своей жизни гениев или же от того, что их слишком долго не было.
Мисс Хупер старалась не смотреть на Джима, она смотрела в окно, но ничего не запомнила в дороге. Если ей придется выбираться отсюда самостоятельно, то она не найдет, куда бежать, а телефон остался дома - Господь призывает нас со смирением встречать все трудности на жизненном пути и не роптать. У неё хорошо получается выполнять эту заповедь, а не поддаваться дьявольскому искушению - не очень, как и не удержалась от самоубийства. В Рай ей уже не попасть, но для Ада она слишком серая, будет ей вечное серое Чистилище.
Чистилище как морг - так думала Молли, об этом думала Молли, пока они ехали, - а если Чистилище всё тот же морг, то и умирать не так страшно, она просто придет на работу, как и всегда, ничего не изменится, всё останется по-прежнему. Это помогало не думать о том, что её ждет в конце путешествия, не фантазировать. Фантазия неизменно подсовывала что-то гадкое, когда рядом оказывался Джим, но это был не страх, это была... досада. Досада из-за того, что он как злой ребёнок ломает всё, к чему прикоснется, забавы ради. Как-будто что-то пошло не так и детство затянулось, а игрушки всё-таки изменились, ставки повысились. Трудно разделить Джима из IT и криминального гения Джеймса Мориарти, так трудно, что женщине кажется, будто бы у него раздвоение личности и ему просто нужна помощь. Глупость.

Мягкий толчок от остановки вывел Молли из ступора, заставил всё так же молча выйти из машины и последовать за Джимом - какой был бы смысл приезжать, если бы она сейчас устроила сцену и заупрямилась? Молли мысленно пожала плечами - общение с гениями наложило на неё своеобразный отпечаток, смесь обреченности и повышения инстинкта экономии сил, потому что никогда заранее не узнаешь, что взбредет умнику в голову через секунду и какой немыслимый прыжок заставят сделать тебя.
Она остановилась едва переступив порог и наблюдала за действиями Джима - холодная комната, стол, покрытый простынёй, совершенно неудивительно, что под тканью оказалось тело. Этого следовало ожидать, он же говорил, что она должна посмотреть на тело; Молли подалась вперед, хмурясь и узнавая в покойнике куда более живой оригинал. Сердце ухнуло в пятки, отказываясь продолжать комедию в том же духе, но упасть в обморок было бы слишком позерским движением, куда больше приставшим Ирэн Адлер или другой красивой женщине, но не ей. Хупер послушно шагнула ближе, постепенно подмечая детали, как завещал великий сыщик, находя различия между чертами лица покойника и Джима; почти как игра "найди 10 отличий на картинке", только взаправду.
Каждая деталь, каждое отличие помогает успокоиться, а сердцу начать биться заново, перестав внутренне молиться и просить избавить её от бесов, умерших и вернувшихся поглумиться. Нет, таки живой человек - более, чем достаточно было для убеждения в этом острого подбородка, впившегося в плечо и едва различимого касания губами виска. Похоже на выстрел, только умирает не тело, а душа. Так можно лишиться даже Чистилища.
- Нет, - на самом деле, это волшебное слово, которого нет в лексиконе Молли Хупер, но оно есть в мелочах и различиях. - Я не хочу так делать ещё раз, - у маленькой серенькой мышки тоже есть зубки, хотя для кота они покажутся сущим пустяком, но они есть. Когда-то нужно выходить из порочного круга, хотя бы попытаться. - Я не повторю больше, Джим, - ошибок. Это слово осталось при ней, не досталось Мориарти. Бездыханному телу было говорить обычно легче, но не в этот раз, на удивление. Когда патологоанатом повернулась, то ухватилась за смешок - здесь же почти как на работе, можно забыться и представить, что она в своей крепости, где нет места смеху и нет места Мориарти. Джим из IT мог бы ещё пройти, но на сегодня рабочий день закончен. - Прости, Джим, оставь меня в покое.
Молли потом поплачет дома, потому что, наверное, больше не увидит Мориарти. Если вообще вернется домой. Если Мориарти она больше не нужна ни для чего, а варить кофе сможет кто-нибудь другой, но чем дальше, тем хрупче и прозрачней образ человека в памяти, всё больше перед глазами шахматная фигура - Ферзь, который ходит так, как ему вздумается. Поэтому, пусть съест пешку, но не использует дальше.
Мисс Хупер сделала несколько уверенных шагов в сторону железной двери, внутренне сжимаясь и готовясь получить удар в спину, оклик, а потом удар или что-нибудь ещё. В общем-то, она слишком устала от всего, Джеймс не дал ей тогда умереть, пусть убьёт в этот раз, если захочет. Кто дал, тот и отберет.

Отредактировано Molly Hooper (2017-04-26 21:48:05)