В битве болтливости Джим мог составить опасную конкуренцию любому вьетнамцу и - любой женщине. Мориарти способен работать языком безостановочно, двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, в том числе и во сне (уймите ваши пошлые мыслишки, подразумевалась только разговорная речь). И те дни, когда было необходимо если не молчать, то болтать поменьше, криминальный гений воспринимал как черную полосу на зебре своей жизни.
- Да уж, мда, да ладно, с ума сойти, а он что, а она что, - проявлял Мориарти чудеса косноязычия, отмеряя неспешными шагами влажный городской асфальт, наслаждаясь красотой опостылевшего города и неугомонным обществом Китти. Профдеформация, сказала бы мисс Адлер. Когда рабочие привычки вползают в жизнь вне офиса, истинный журналист всегда в кадре, всегда в курсе событий, всегда старается осветить их. Всегда...
Вечер можно было считать удавшимся: прогулка, после которой они пойдут домой, выпьют горячий крепкий сладкий чай или нечто покрепче крепкого чая и Джим рухнет в кровать, отсыпаясь за прошедшую неделю. Все же тихий мирный сон без постоянно трезвонящих телефона и ноутбука он мог позволить себе только дома у Китти.
- Невероятно, - произнес он напоследок, добавив патетики и останавливаясь у кафе, украдкой вычленив паузу в словесном потоке избранницы.
И застыл на месте.
Эти блондинистые кудри, вечно вздернутый носик, узнавающий и наглеющий в считанные секунды взгляд, проигнорировать было сложно, но Мориарти справился с этой задачей на двести процентов, учитывая выдержку, которая обычно отсутствовала как класс.

- Дорогая, - решительно отвернулся от мисс Роксфорд Джим, обхватывая мисс Райли за плечи и разворачивая лицом к себе и к Шарлотте заодно. - Я нагулялся.
Требовательно, с наездом, разве что не встряхнув, чтобы посыпались невидимки из прически сегодняшней спутницы.
- Нам нужно пойти домой. Боюсь, я не выдержу и минуты не_наедине с тобой.
Можно сымитировать африканскую страсть прямо на месте, дабы приступ неземной любви выглядел убедительнее, но неподалеку маячил полицейский и потенциально могущая согнуться в истерическом хохоте Шарлотта.
Узнала-не узнала, узнала-не узнала.. кажется, узнала.

Прежде чем журналистка успела опомниться и сообразить, чем же связанна такая внезапная перемена настроения ее мужчины, она испытала разочарование. Ведь они только недавно вышли на улицу и она еще не рассказала ту самую гениальную шутку, которую случайно услышала в офисных коридорах редакции… Но, когда будто бы из под земли выросла длинноногая красотка с хитрым и даже наглым выражением лица, всё резко переменилось.
Как говорится, самые сильные чувства, что когда-либо мог бы испытывать в своей жизни человек, так это любовь и ненависть. Но, как правило, ни одно, ни второе чувство не может возникнуть из ничего. Они рождаются, эволюционируя из какого-либо букета других чувств. К примеру, из симпатии или ревности.
Ревность – крайне неприятное чувство и именно оно поселилось в душе журналистки, когда невесть откуда появилась странная молодая особа, которая, судя по всему, знала ее спутника. А поведение Ричарда выбели ее из колеи, зародив в душе сомнение. Почему он так хочет уйти отсюда? Неужели всему виной не очень теплый ветер или всё-таки его и эту девушку связывает и/или связывало что-то. Недоверие, немного злобы и хитрый изучающий взгляд в сторону блондинистой красотки. Сказать, что та была прекрасна – ничего не сказать, она была безупречна во всем, начиная от туфель (а в них женщина разбиралась весьма и весьма хорошо и даже страдала из-за них обувным шопоголизмом. Чего стоит недавняя история с теми прекрасными красными лодочками, которые были на два размера меньше ступней Китти. Ей приходилось вжимать пальцы в себя, кряхтеть, но, в туфельки нога так и не вошла. Да и сам продавец сообщил ей, что если она влезет, то сломает себе ноги, как только сделает хотя бы один шаг. В крайнем случае, ее пальчики будут смотреть в разные стороны, и тогда точно она никогда не сможет носить не только красивую классику, но и босоножки), заканчивая кончиками ногтей. Все идеально и аккуратно, придраться к внешнему виду никак. Разве что, в самом поведении, но, скорее всего, имей журналистка такую же внешность, скорее всего, вела бы себя абсолютно так же.
Ее тон нисколько не понравился, более того, она услышала в ее голосе вполне не радужные нотки, отчего ситуации начинала накаляться еще больше. Такие люди, как эта наглая особа чертовски раздражали рыжую. Будь сейчас темнее, а рядом не было бы Брука и кучки людей, Райли бы точно повела бы себя, как учил ее отец. Но, всё-таки, она сейчас поднялась из этих шахтерских низов, а значит, есть надежда на большое и светлое. Да и личная жизнь как нельзя кстати наладилась, она не позволит какой-то там пигалице просто так всё сломать.
- Ричард, милый, а кто это? – сузив глаза в маленькие щелочки, поинтересовалась Китти, пытаясь унять бушующий внутри нее шторм ненависти. Подумать только, ее мужчина знает таких невоспитанных красоток, которые имеют наглость вот так вот просто подходить к нему, когда он гуляет не один. Как минимум, это некрасиво, как максимум – вызывает много вопросов. А еще лучше, всё это действует одновременно на разум Китти и она начинает путаться в паутине собственных мыслей, не понимая, что ей именно делать и кому врезать первым, если ее подозрения действительно имеют место быть. – Вижу, кого-то мама не учила манерам в детстве. – Как бы невзначай сообщила мисс Райли и под стать собеседнице, криво усмехнулась.

Мориарти едва не расхохотался, надежно скрыв улыбку за потиранием губ, глядя то на Шарлотту, то на Китти. "С нами лучше не ходить" - можно подумать, Шарли это остановит. Да это, вашу матушку, чистейший зеленый свет, и Китти сейчас сама дала старт активным действиям. Насколько Мориарти знал мошенницу - данный вопрос был жестом вежливости и не более. Один шаг в направлении кафе, одно неосторожное "да" - и дамочка сядет на шею, свесит очаровательные ножки и поедет, отдавая команды, которые, по ее мнению, все обязаны исполнять, а неугомонный Джим - главным образом.
Стоит признать, с Китти в этом плане намного удобнее.
- Да.. у нас планы. Попить кофе, - обоснуй так себе, но мисс Райли охотно его поддержала. Правда, несколько неубедительно. - И конечно, мы будем рады, если коллега составит нам компанию, - властный захват за талию, мрачная решимость.
Кажется, журналистка едва не переломилась пополам, но Мориарти, заведенный и разозленный такой наглостью, не заметил дискомфорта дамы. Загладить вину можно и в спальне.
Первый вопрос Джим пропустил мимо ушей, оставляя Китти мучиться подозрениями, а Шарлотту - наслаждаться ситуацией. До поры до времени, моя сладкая, - тут Джим не менее сладко улыбнулся; улыбкой, пугающей своим многообещанием.

- ...Мы познакомились в ресторане, - вдохновенно поехал Джим по чужим ушам, бесцельно листая меню. Китти и "Шарлиз" сидели рядом, Мориарти, недолго думая, выбрал столик в самом углу кафе, где их не доставали громкие пересказы последнего матча, несущиеся примерно с середины зала. - Потом с удивлением узнали, что участвуем в одной и той же постановке, представляешь, Китти? Я играл мафиози, а Шарли - влюбленную в меня мошенницу. Так реалистично!
Мориарти-Брук просиял, жестом подзывая официанта. Негромкий заказ. Жест в сторону Китти, призывая последовать примеру. За Шарлотту не беспокоился, уж кто-кто, а мисс Роксфорд своего не упустит, будь то чашка кофе или яйца Фаберже.
- Помнишь сцену у ручья, Шарлиз? Так бы и повторил!
Вся мощь и сила немецкой армии отразились в скорби еврейского народа, когда Джим, продолжая улыбаться, заглянул в невинные голубые глаза Шарлотты.

Мориарти, от избытка чувств чуть не ляпнувший "какой такой Ричард?", энергично закивал, мысленно закрыв рот на замок, и проделав ту же операцию с Шарлоттой, разве что ключик заменил на кляп и скотч - для надежности. Но только мысленно, ибо продолжение слушал с нарастающим негодованием. Это она-то переживала..? Мориарти пришлось преодолеть путь от ее дома до своего, наткнуться на патрульных, три часа искать права, примерно столько же объяснять почему на пресловутых правах и удостоверении личности одинаковые фотографии и разные имена; причину "я такой непостоянный" полиция в расчет не приняла. Мориарти попытался рассчитаться другим образом - наличка оказалась спущена - благодаря мисс Роксфорд! - на взятки в ресторане.
Пришлось в срочном порядке вызванивать Морана, который выслушал очень внимательно, был "безмерно счастлив" забрать шефа около пяти утра из полицейского участка, так как "всю жизнь мечтал об этом моменте, Джим" и, соответственно, послал Мориарти прогуляться лесом еще раз, памятуя об их последней беседе. О, как Джим кричал той ночью! Обозлившись на бывшего снайпера, в ту секунду гений консалтинга практически забыл о Шарлотте. И вспомнил о кредитке.
Он был готов простить былое, после долгих и мучительных пыток, разумеется, но наглость, с которой мисс Роксфорд подыгрывала Мориарти, явно забавляясь ситуацией, выводила из себя. Китти нужна ему. Без журналистки план рухнет, словно карточный домик, а эта мошенница раскачивает стол.
Джим любит веселиться. И очень не любит, когда некие особы, в попытках последовать его примеру, не понимают, что творят. Логичнее было умолкнуть, позволив Шарлотте отточить остроумие и умение смолвить метафорой, но самообладание, что и без мисс Роксфорд расшатанное и держащееся на чем-попало, пало под тяжестью воспоминаний.

Джим придвинулся ближе.
- Не хочу говорить ничего плохого про отыгранный образ, Шарлиз, но твоя героиня сама виновата, - все еще жег память тот вечер, лес, покушение на жизнь, покушение на тело, унижение, едва не испорченный костюм; Мориарти снова начал курить, а блондинке хоть бы что. Еще и до дома подвез! - Не люби она деньги так сильно, и будь чуть предусмотрительнее, сдержаннее, умнее.. о, какой мог сложиться союз! Но куда там, за цацки сомнительного происхождения родную матушку на органы пустит. Как тебе такой взгляд?
Заулыбался, не забывая пододвигать к Китти чашку, куда в процессе тирады заботливо насыпал сахар, пять ложек, и вдохновенно помешивал, делясь своим творческим подходом к сей занимательной ситуации.

Джим кивает Китти. Джим улыбается - понимающе и нежно, аж зубы скрипят, - провожая взглядом до того узкого коридорчика, в конце которого, предположительно, находится дамская комната, и возвращает этот взгляд на притихшую Шарлотту. Деликатно стучит ложкой о край емкости, очень аккуратно откладывая прибор на салфетку, и теперь улыбается в адрес мисс Роксфорд, соображая, какой именно несчастный случай мог бы с ней произойти.

- Я не проткну тебя ложкой только потому, что слишком многое придется объяснять свидетелям. Но будь здесь хоть один твой знакомый, защита обзавелась бы неплохими аргументами в мое оправдание. Ты что творишь, Скарлетт? - после "Скарлетт" едва не последовало определение оной, прилагательное, не самого лестного характера, но утонченная натура Джима не вынесла самой перспективы, что с языка слетит подобное выражение.
"Что ты делаешь?", "зачем ты это делаешь?" - то, что у Шарлотты спрашивать не следует, едва ли она сама знает ответ.
"Потому что могу, - ответит она, если будет предельно честна. - Правда, это единственное, что я могу".
Мориарти откинулся назад, скрестив руки на груди, выпадая из образа оскорбленной невинности, и смерил мошенницу потяжелевшим взглядом.

"Нежная и ранимая дама" не выглядела притихшей, но продолжать оттачивать остроумие тет-а-тет явно остереглась. Истинный джентльмен Джим Мориарти был близок к воплощению порывов, которые отсутствовали в кодексе джентльменов как класс, разве что отсутствие журналистки заставило немного расслабиться и выдохнуть, постепенно сводя на нет желание истерически плеснуть в лицо собеседницы чайный сироп, что нервно намешивал криминальный гений в процессе приятной беседы. Приступ острого недовольства мягко отступал на второй план, и в безумной головке завитали вопросы, рвущиеся быть озвученными.

- И что ты здесь забыла? - без паузы озвучил Мориарти второй вопрос, более определенный, без намека на риторику. Влюбилась, что ли? Ясное дело, факт не терпит отрицания. Любое возможное подтверждение неотразимости Джима является фактом. Тогда почему вместо страстных признаний и молчания в трубку, Шарлотта ловит его на улицах Лондона? Хотя, стоит заметить, попытки разлучить возлюбленного с соперницей вполне укладываются в поведенческий шаблон фанатки.

- О...! - Джим издал высокий мелодичный смешок. - И кому же ты потом будешь врать про мое покровительство?
В иной ситуации можно покидаться взаимными обидками и задержаться здесь на сутки; Мориарти хоть и любит почесать языком, однако действия - превыше всего. Джеймс вполне в подходящем расположении духа для действий - обстановка не располагает. Шарлотта понимает это и пользуется на полную катушку.
Проглотив очередной творческий выпад, вертевшийся на кончике языка, консультирующий преступник отодвинул от себя чашку - от греха подальше и благожелательно воззрился на Роксфорд, сцепив пальцы в замок.
- Я уже был в заключении, моя радость, - сладко улыбнулся он. Знай Шарлотта, как часто его били по голове, что и без того - слабое место - она бы так не шутила. - Если тебе и заплатят, так только за то, чтобы забрала обратно.
Не солгал. Мориарти даже молчащим умудрялся доставать до печенок, будь то нефтяной магнат или специальный агент МИ-5.

- У тебя два варианта. Первый: ты уходишь и я забываю твое лицо. Второй: ты остаешься - и вечная тебе память.
В своей злопамятности они до скучного схожи. Джиму почти обидно делить это прекрасное чувство с пронырливой мошенницей.
- Ты можешь все сорвать, не спорю, - едва заметно приподнял локти в намеке на беспомощное разведение руками, - и останавливать тебя здесь - не самое разумное решение. Поэтому вот третий вариант: ты делаешь то, что хочешь, я делаю то, что впоследствии захочется сделать мне, и мы в расчете. - Еще один высокий смешок. - Почти честно.
Поорать и побиться в истерике они еще успеют. Шарлотта успеет обвинить его в мужском бессилии, он ее - в вульгарности и алчности, и во множестве иных смертных грехов (в представлении религии имени Джима Мориарти, разумеется). Ему интересно, сможет ли мисс Рокфорд хоть раз повести себя как деловой человек, и сможет сам ли не кинуть сахарницей вслед антиквару.
- Ну же, - дернул уголком губ, вновь подавшись назад и беззвучно пройдясь кончиками пальцев в беспокойном такте по столешнице. Китти возвращаться не спешила. Не иначе как перенеслась в Министерство Магии. - Иди! Ты же не любишь упускать шанс.

Джеймс был готов - всегда готов - к любой гадости, которую преподнесет ему судьба, начиная от тупых подчиненных и заканчивая глобальными планами, сорванных из-за проколов этих же подчиненных. Джим был готов и неизменно обращал редкие неудачи в позитив, ставя домик из помятых рухнувших карт, возвращая королевству гордое звание империи; обставляя чужую кончину театрально, делая несчастный случай забавным до невероятия и пополняя мировой список самых абсурдных смертей пунктов этак на дцать. Он готов ко всему - но не к этому, хотя оное вполне укладывалось в теоретическую схему, мысленно признанную фактом минут пять назад.
Когда полетели столовые приборы, Мориарти закатил глаза в безмолвном "истеричка". В списке "самые абсурдные действия в неудобных ситуациях", мисс Роксфорд стала бы главным редактором, а то и первооткрывателем пресловутых позиций в мировом рейтинге, благо титул "мисс-главная-заноза-помимо-клана-икс" находился практически у нее в кармане, который она по жизни держала широко и не скупилась на возможность лишний раз его пополнить.

Вот только жизнь - скупа и несговорчива. Ей нужны жертвы и мольбы, прежде чем она соизволит дать то, чего объект, по его нескромному мнению, заслуживает, благодаря своему недюжинному уму, способностью обставить, сделать неожиданную подножку на ровном месте и, что скрывать, способностью неплохо целоваться. Невзирая на все ухищрения, весь этот маскарад и единственную крупицу правды в карнавале лжи - Китти жертвой не была. Если Джеймс Мориарти начнет писать мемуары, то имя "Китти Райли" едва ли станет эпицентром изложения событий, потому что ее роль - скучна и безынтересна. До этого момента. Ясно, что движет Шарлоттой и ясно, что она вовсе не планировала отводить журналистке пресловутую особую роль, однако теперь значимость последней подскочила до небес, а возвысившая "соперницу" Шарлотта далека от интриг криминальной паутины и затяжного романа с Шерлоком. Ослепленная жаждой наживы и желанием вставить Джеймсу палки в колеса - идеальная жертва. Ей много не нужно - паника, вопли, попытка отцепиться - насколько можно судить по острому захвату, того и гляди проткнет ногтями артерию - абсолютно безуспешная, поэтому ладонь Мориарти зарылась в светлые волосы на затылке, резко дернув на себя, собственническим движением руки притягивая за талию и превращая отчаянную попытку в бесстыдный факт - и да, плевать на зрителей и деревянную преграду. Наслаждаться секундной ошарашеностью Шарлотта будет недолго, но как сладки эти мгновения - Джим знал по своему опыту. Слаще только мгновения осознания, к чему эти фокусы ведут, а этого десерта мисс Роксфорд не испробовать даже сейчас. Посему - бесстыдное движение губ в ответ, выхватывая из цепких лапок Шарлотты инициативу и главенствующее положение в ситуации, а из ее легких - остатки кислорода, что Джим бесцеремонно и с беззастенчивым напором забрал себе, прежде чем дернул рукой вниз, размыкая контакт и заставляя мошенницу открыть взгляду шею.
Должно взбесить.

- Разделять работу и личную жизнь. Тебе это знакомо? - можно прокусить ей вену, если начнет нагло улыбаться и пытаться парировать. - Может, я куплю тебе новое платье и никто не пострадает? - тепло проворковал Джим в изгиб шеи, зачерпывая в ложку пирожное и поднося к губам. Он кормит с рук всех важных шишек этого города, почему бы не покормить и Шарлотту. Она не станет благодарно тереться носом и вилять хвостом, зато есть шанс, что временно оставит Мориарти в покое. Но будет просить еще, ненасытная стерва.
Кормить ее расхотелось и Джим вернул ложку обратно в десертницу, а мисс Роскфорд - в исходное положение. Наиболее интересным развитием событий будет безвременная кончина последней прямо на месте и очередной суд, где Мориарти легким движением пульта припаяет детективу еще и странное убийство антиквара, но столь же интересно, что так сильно нужно Шарлотте... или кому она перешла дорогу. При всем желании занизить значимость мошенницы, Мориарти полагал, что у нее на пути встать не рискнут. А вот нарваться на неприятности так, что даже буддист возжелает ее долгой и мучительной смерти - о, это вполне в духе мисс Роксфорд. Вникнуть в проблемы, попутно вызнав слабое место - вполне в духе Джима. Этот спектакль она не сорвет. Если и сорвет - что ж, Джим знает, как утешить журналистку. Учиться готовить кофе не придется, и в гомосексуализме его тоже теперь никто не обвинит.
- Хорошо, - совсем нехорошо улыбнулся Мориарти, - считай, что я тебя услышал, дорогуша. И послушаю несколько минут вдобавок, если ты не предпримешь еще одну попытку.