Весь смысл сорока прожитых лет в случае Николь можно было уместить в одно слово "война": Фрост хорошо умела убивать и бесстрастно относилась к каждой жертве, будь то силуэт, падающий в прицеле винтовки, или остывающий часовой со следами гарроты на шее; Фрост хорошо умела выживать, что бы ей ни угрожало, от арт-обстрела до не стерилизованных инструментов торопливого хирурга. Оказавшись вдали от военных действий, лейтенант узнала для себя кое-что новое: жить она не умеет, а воевать больше не хочет.
Прошло четыре месяца с того момента, как у неё появился повод просыпаться утром. Прошло полгода с того дня, как её выслали с фронта. После того, как в уличной драке она вновь почувствовала себя живой, прошли всего сутки.
Это утро Николь провела перед зеркалом, и с каждой минутой шанс получить хотя бы временную работу казался ей всё более призрачным — спрятать разбитую губу и широкую ссадину под слоем косметики не вышло. Идея остаться дома и провести весь день перед телевизором становилась всё притягательней: позавтракав соком и двумя таблетками анальгетиков, Фрост даже набрала номер приёмной, чтобы сообщить об отказе. Но передумала. На организацию этого собеседования давний друг её отца потратил слишком много усилий, чтобы вот так просто послать всё к чёрту. И ей слишком нужны были деньги.

Сидя в приёмной в ожидании вызова, Николь пыталась понять, ради чего она здесь, втиснутая в лучший костюм из своего гардероба, тратит время, которое могла бы провести много продуктивнее. Например, сходить в аптеку за лекарствами или в супермаркет за виски. Или в банк за пенсией, которую стыдно даже пересчитывать.
Месяц работы здесь стал бы той строчкой в её резюме, что позволила бы ей обзавестись приличной статьёй дохода — стабильной, мирной службой где-нибудь в респектабельном месте. Сестра была бы счастлива, счёт в банке пополнялся бы, и в копилку плавно утекали бы деньги на обучение близнецов. Стоило ли это двадцати минут ожидания среди девиц модельной внешности?
— Мистер Нортон готов принять Вас, — хорошенькая, точно с обложки журнала, секретарша улыбнулась интеркому и поманила Николь ухоженной ручкой.
Да, безусловно. Стоило.
Бросив тоскливый взгляд на зеркало в медной оправе, Фрост поправила чёлку, подтёрла подушечкой мизинца смазавшуюся помаду и, удобнее перехватив тонкую папку с собственным резюме, решительно шагнула ко входу в святая святых.

Этот человек в составе Парламента решал судьбы миллионов людей. Он был одним из тех, кто отправил британскую армию защищать чуждые ей идеалы. За него — и из-за него — умерли её друзья.
— Мистер Нортон? — заставив себя улыбнуться, Николь прикрыла за собой дверь. — Меня зовут Николь Фрост. Я пришла на собеседование.
Если ей повезёт, он возьмёт её к себе на службу.
— Признаюсь сразу, опыт работы у меня небольшой, — в резюме Марк, старый друг её отца, лично вписал рекомендации, обелив два месяца жизни Николь. — Но я уверена, что справлюсь.
Возможно, ей даже понравится у него работать.

Отредактировано Nichole Frost (2014-03-23 23:25:22)

Зря она пришла сюда — лучше было пойти продавщицей в супермаркет. В конце-то концов, там не требовалось ни высшего образования, ни умения обаятельно улыбаться, достаточно было только выучиться обращаться с кассовым аппаратом и спрашивать документы у тех, кто очевидно не достиг совершеннолетия. Марк так настаивал, пытаясь вывести её "в люди" — не попытаться права не было.
Заняв своё место на кресле напротив собеседника — на краю сиденья, спина прямая, руки сцеплены в замок на коленях — Николь позволила себе ещё раз осторожно взглянуть на мужчину.
Бесполезно. Пустая трата времени.
— Я не имею никакого отношения к полиции, сэр, — Николь попыталась смягчить дежурный оскал, добавив в свой хрипло звучащий голос увещевающих нот, но быстро догадалась, о чём шла речь.
Пальцы осторожно коснулись разбитой губы, и Фрост смущённо потупилась.
— Но, если Вы говорите о, — замявшись, она попыталась найти подходящее слово, но... — об этом, то это всего лишь случайность. Неудачно упала.
На чужой кулак. С кем не бывает? Николь напряжённо изучала собственный маникюр — один ноготь под слоем бледно розового лака был сорван почти до мяса об чужую куртку — и старалась не поднимать взгляда.
Насколько гармонично смотрелся Нортон в своём любовно обставленном кабинете, настолько Фрост чувствовала себя в нём лишней.
Анна была бы рада, получи она эту проклятую работу. Находиться в унизительном положении просящей... Неужели ради этого стоило выживать?
— Первый раз вышло так неудачно, — бросив короткий взгляд на Нортона, Николь безразлично пожала плечами. — И, впрочем, последний. Вы же говорили об этом? — И попыталась исправить положение шуткой, даже заставила себя улыбнуться. — Насколько я помню, плакаты "разыскивается" сняли уже давно.

Пока Нортон изучал её — по содержимому тонкой папки, Фрост изучала его: осторожно разглядывала ухоженные руки, то и дело цепляясь взглядом за край торчавших из-под рукава часов, наверняка, баснословно дорогих, втайне любовалась прямыми — гордыми — чертами лица, показавшего ей несколько надменным, и никак не могла решить, заслуживает собеседник её презрения или нет.
На нём не было ни следа войны, и для Николь это было ново.
Спохватившись, она отвела взгляд.

— Я бы предпочла чай, если можно, — старая привычка военных лет, когда чай был на вес золота, а о кофе не смели и мечтать. — Я умею варить кофе, но не люблю его пить.
Можно думать, что жизнь для себя человек выбирает сам. Можно. Но на самом деле всё предрешено — Бог определяет, в какой семье человеку родится, и он же наставляет его на нужный путь. Попади Нортон на фронт, он наверняка бы остался на нём — в безымянной могиле.
Стоило ли винить его за то, что он жив и его судьба сложилась много лучше?

— Месяц работы здесь позволил бы мне без проблем устроится на хорошую должность где-нибудь ещё, — Фрост снова равнодушно пожала плечами. — Но на самом деле...
Прервавшись, Николь усмешкой ответила на придирчивый, но быстрый осмотр секретарши. Коротким кивком поблагодарила её за принесённый чай и вновь перевела взгляд на угол полки за плечом собеседника.
— На самом деле я не знаю, — признание далось ей тяжело и сразу после произнесения показалось лишним. — Но это не имеет значения.
Горячая чашка приятно грела вечно холодные руки. Не сделав ни одного глотка, Николь осторожно поставила её вместе с блюдцем на край стола.
— Я всегда внимательна и предельно корректна. Быстро печатаю. Быстро учусь.
Всё же, это было достаточно унизительно.
Всё же, ей нужны были деньги. Может, когда-нибудь Марк или Эндрю смогут точно так же принимать в своём кабинете претенденток на должность секретарши.

Отредактировано Nichole Frost (2014-03-24 17:41:41)

Неужели это действительно было так важно? Докопаться до сути, влезть, если не в душу, то хотя бы в разум? К подобному вниманию Николь была не привычна — особенно со стороны таких, как Нортон. Холёные — лощёные, лоснящиеся от собственного благополучия.
За вспышкой раздражения она не видела ни синяков под его глазами, ни тонкой сети морщин, испещривших его лицо.
— Не знаю, — вскинув подбородок, она покачала головой. Сжала губы, коротко поморщившись от боли. — Я понятия не имею, что мне здесь делать.

Первое утро в мире: квартира Анны, тишина, покой и навязчивый запах кофе. Дети отосланы к бабушке, сестра спрашивает про войну, и Николь нечего ей ответить. Сестра спрашивает о том, что будет дальше, и у Николь снова нет слов. Ссора: крики, мат.
Второй день в Лондоне: шум автострады за окном съёмной квартиры, запах бензина; Николь чудятся взрывы и кровь на песке. Одиночество, тоскливое и долгожданное. Виски: спокойствие, забвение.

— Но я знаю, что от меня требуется. Я должна найти нормальную работу и жить нормальной жизнью, — точно зачитав с листа, Николь проставила ударения, всматриваясь в глаза собеседника и крепче сжимая побелевшие пальцы.
На кой чёрт Нортону откровенность человека, которого он больше не увидит? Ведь дело к этому шло — Фрост чувствовала это, и с каждым вдохом становилась спокойней.
Если подумать, супермаркет — это не так уж и плохо.

Отредактировано Nichole Frost (2014-03-25 11:00:20)