Утро. Хитроу. Два дня пересменка. И вновь обратно. А может быть удастся уложится и в одни день. А потом снова обратно, туда, где есть хороший материал. Подальше от Лондона.
Так уж получалось, что в то время как все светские мастера газетных материалов и глянцевых разворотов готовы были душу продать за то, чтобы быть как можно ближе к британской столице, Джонс не понимала, что здесь можно было делать, кроме как выспаться и слегка привести в порядок аппаратуру. "Два дня и обратно," - повторяла сама себе Гилл, чтобы, вопреки здравому смыслу, не взять билет на ближайшей рейс куда-нибудь, где происходят события другого жанра.
Паспортный контроль. Кофе. Такси.
Родная квартира встретила хозяйку тишиной и трехнедельным слоем пыли, который впрочем Джонс никак не волновал. Бросив рюкзак с вещами где-то в коридоре и бережно пристроив боевую "Лейку" на специальной полочке, Гилл собиралась воспользоваться единственным интересным ей сейчас благом цивилизации - душем. Но от движения к намеченной цели Джонс отвлек телефонный звонок.
Джесс. Перспективные идеи. Пергаментная кожа наркоманки. Красивые глаза. И мальчик-тень в придачу.
Знакомую из прошлого Гилл вспомнила почти сразу, и это не смотря на то, что та уже давно скелет. Вспомнить любовь ее жизни, было сложнее. Но все же минутное насилие над сознанием, и память услужливо подкинула Джонс нужное лицо. Так что собеседник был опознан еще до окончания разговора, а впрочем, встретится Гилл согласилась бы в любом случае. Ведь ей предлагали информацию. Неужели в Лондоне происходило что-то кроме свадьбы в королевской семье? Это было любопытно.
Так что, наспех приведя себя в порядок, Гилл поспешила к месту встречи.
Довольно быстро преодолев препятствие в виде чердачной лестницы, Джонс оказалась на крыше, где обнаружила, что она, возможно опоздала. Майлз уже ее ждал.
- Привет. Давно здесь? - поприветствовала знакомого Гилл. - Как дела? - поинтересовалась Джонс.
Она бы, конечно, сразу перешла главному "что за информация?", но правила хорошего репортерского тона требовали для начала проявить интерес к информатору. Тем более, что Джесс в живом виде была неплохим человеком, а значит, воспринимать оставшиеся от нее знакомства как безликий источник - было бы по меньшей мере не уважением.
- Честно говоря, совсем не ожидала тебя услышать. Я думала, что ты стал кибер-роботом и окончательно ушел жить в сеть, - признала Гилл.

Возможно, на заре карьеры, когда выбор между фотохудожником и репортажником, был еще не сделан, Гилл бы и оценила вид на город сверху. Муравейник внизу был достаточно эстетичным для того, чтобы стать самостоятельным снимком, и не слишком пестрым, а потому способный быть фоном для какого-либо портрета. Неплохо, наверное. Вот только Гилл слишком давно перестала снимать открыточные кадры. А с точки зрения репортажа вид с крыши был так себе, на уровне нуля - катастрофически не хватало событий - масштабной аварии внизу, человека в свободном падении вдоль здания, значительного скандала в окне на против - в общем, не хватало мяса с кровью - любимого блюда всех пожирателей СМИ.
За неимением достойного вида и просто потому, что тело еще прекрасно помнило о том, что утро началось в кресле самолета, Гилл уселась прямо на слегка подогретое солнцем покрытие крыши. Из такой позиции открывался однообразный вид на ограждение и довольно занимательный вид на Майлза снизу вверх. Такое положение полностью сводило на нет попытку Купера прятать лицо за челку, и это было хорошо, Гилл всегда любила наблюдать собеседника целиком, а не по частям.
- В бренном мире не так уж и плохо, он пока еще живой и активно шевелиться, периодически поставляя занимательные кадры. Так что я, пожалуй, одобряю твой выбор не переселяться окончательно в цифровой формат, - немного неуклюже отреагировала Гилл. Не очень ловкое выступление в словесной эквилибристике объяснялось тем, что Джонс пока еще толком не могла сообразить, как себя лучше вести. Говори она с простым потенциальным источником полезных фактов, она бы уже сразу после пассажа о занимательных кадрах перейти к вопросу о том, какие именно сюжеты ей предлагают сейчас. Но в данном случае, она уже решила, что Майлз - это не просто источник сведений, но и давний знакомый, а потому нетерпеливый стиль стоило выбросить окончательно. С другой стороны, будь перед ней кто-нибудь из знакомых коллег, Гилл бы рассказала про кадры чуть больше, с деталями и иллюстрациями. Но Майлз не увлекался фотографией, снимки и пленки были одной из болезней Джесс. А потому подобная тема могла быть для Купера больной или просто скучной. Сложный случай. "Когда нет слов, говори честно," - за неимением других вариантов, выбрала одну из своих любимых тактик "в лоб" Гилл и призналась:
- Даже не знаю, что еще сказать, что вообще говорят в таких случаях. Похоже, я начинаю впадать в дикость. А все из-за плантаций какао и людей, которые убивают друг друга, чтобы их поделить, а до этого был восток, который поближе, тоже не лучшее место учиться общению с людьми. Вот теперь и не могу найти слов, - прозвучало как неуклюжая попытка извиниться.

Деловые соображения как повод для встречи, - о, да! Это было то, что надо. Это было прекрасно. Проход по тонкому канату правильных выражений и попытки балансировать среди фраз отменяются, вместо них будет простой и понятный деловой разговор. Гилл вновь почувствовала себя уверенно.
А следующие слова Майлза так и вовсе привели девушку в полный восторг. Мафия и Скотланд-Ярд. Звучало просто сказочно. Стиль Америки времен "сухого закона" нынче в моде, толпа страдает ностальгией по черным платьям и перьям, а значит, любая мелочь про мафию, приправленная правильным анонсом а-ля "Современный Лондон и старый Чикаго. Есть что-то общее? Мафия," - будет однозначным скандалом. А если еще в материале окажется что-то интересное, кроме действующих лиц, тогда это просто бомба.
Гилл облизнула губы, как будто Майлз предлагал ей не папку с бумагами, а безумно вкусный десерт.
- Я просто не могу от такого отказаться, любовь к горячим фактам сильнее меня, - Гилл не стала уточнять, что она согласна взять статью, азарт в глазах был красноречивее любых слов. - Что до подписи, - несколько замялась Джонс. Условие, поставленное Купером, вызывало в девушке слишком много противоречивых чувств, с одной стороны были амбиции, в конце концов, если она сейчас возьмется раскапывать весь этот материал, то с какой стати ей потом отдавать лавры автора сенсации кому-то еще, с другой стороны, было немного боязно за то, что вдруг в ответ на ее отказ выполнять условие Майзл заявит что-то абсурдно-благородное в духе "тогда я не готов заставлять тебя рисковать" и отдаст ценные факты кому-то другому. Гилл вновь искала слова и кусала губы, отчаянно надеясь найти такой вариант, который позволит ей и обещание не давать, и материал получить. Инстинкт самосохранения был отброшен на задний план.
- Можешь считать меня самоубийцей, но я хочу взяться за эту тему и, если будет результат, хочу публикацию под своим именем. Так что давай я тебе просто пообещаю, что буду осторожна, - попробовала торговаться Джонс, однако, внимание Майлза уже что-то отвлекло. Какой-то шум на противоположной стороне крыше.
Неужели все так серьезно? И мафия уже пришла отбирать опасную для них папку? Или это Скотланд-Ярд спешит уничтожит компромат? Все оказалось проще.
Повторив вслед за Майлозом несколько простых акробатический упражнений, и взглянув на происходящее на другой стороне крыше, Гилл увидела обыкновенного парня студенческого возраста, сомнамбулической походкой шагающего к краю крыши.
- М-да, кажется, я тут не одна с суицидальными намерениями, - шепотом оценила ситуацию Джонс.

- Ложь, абсолютная ложь, наш брат ради красивого кадра тела на асфальте готов подтолкнуть, - Гилл тоже шепотом поспешила опровергнуть подозрения Майлза в излишнем знание психологии. Не то, чтобы в курс репортера ничего подобного не входило, просто для прямолинейной Гилл наука у человеческих душах была не самой любимой дисциплиной, а потому строить из себя великого специалиста по кризисным ситуациям Джонс точно не собиралась.
Однако, выбора ей не дали. Свистом и окриком Майлз привлек внимание незадачливого самоубийцы, тем самым лишая себя и заодно Гилл шанса сбежать и забыть. Теперь проблема чьей-то неудавшейся жизни стала их, а значит, надо что-то решать.
- Привет, парень, а мы решили тебе компанию составить. Не против? - попробовала наладить диалог Гилл. Остаточные знания и здравый смысл, подсказывали Джонс, что их новый знакомый в данный момент полностью зациклен на своей боли и ощущение, что он один во всем мире, и единственная верная тактика это проявить участие, но при этом не провоцировать на резкие движения. А дальше, когда сознание жертвы хоть чуть-чуть оттает от личной драмы, врубиться инстинкт самосохранения, крыша покажется слишком высокой, асфальт излишне твердым, а жизнь вполне себе сносной. Но до этого было еще долго, пока требовалось наладить контакт.
- Так как? Ты не против компании? - повторила вопрос Гилл.
На этот раз нужный эффект был достигнут, кандидат в вафлю на асфальте внезапно обернулся и уставился на них мутным, зацикленным на собственной трагедии взглядом.
- Я репортер, истории из жизни обычных людей собираю, - почувствовав, что объект уделил ей внимание, начала рассказывать Джонс. - Мой приятель только что рассказывал про... - Гилл на секунду замялась, едва не брякнув "про свою мертвую девушку", но во время прикусила язык. Конечно, вспонить сейчас про Джесс было бы очень сильным ходом, это бы позволило парню в шаге от края гарантировано ощутить, что он не один такой, вот только как бы при этом отреагировал Майлз.
- Про человека, который все имел, но вот-вот потеряет, - довольно быстро исправилась Гилл. - Но, мне кажется, твоя история будет ярче. Расскажешь? Я хочу тебя услышать, - попросила Джонс. - Ты только не молчи. Пожалуйста.
И Гилл повезло, пусть не с первого раза, но парень все таки произнес первое слово. И этим словом было "ладно". А дальше был монолог про то, что его зовут Билл, и про то, что он простой студент, отчаянно пытающийся совмешать учебу и попытки что-то заработать, но в итоге проигрывающий на обоих фронтах, а еще про девушку, которой все это не нравилось, и которая сбежала в какому-то пижону на Феррари.
- И что? Красивая девушка была? - поинтересовалась Гилл.
- Она... она..., - так и не нашелся что ответить неудачный самоубийца, несчастная любовь и жалось к себе пока еще не позволяли ему быть объективным.
- Понятно, значит, не... королева красоты, - Гилл выразительно уставилась на Майлза, надеясь, что тот подскажет ей какой-нибудь дежурный идеал женщины, в сравнении с которой возлюбленная находящего утешение в самоубийстве окажется сильно так себе ничего особенного. А по ничего особенного и страдать не надо.

"Джоли? Ну-ну," - мысленно оценила подсказку Гилл. Пески, пустыни и грязь, которые Джонс считала лучшим фотом для репортажей, крайне редко оборудовали кинотеатрами, репортажи из жизни звезд Гилл делала лишь пару раз в бытность стажером (то есть "давно и неправда"), и потому познания девушке о большинстве актрис сводились к следующему: "Имя слышала, коллеги про нее пишут, значит, модная," - в этом плане Анжелина была исключением. К ее характеристики Гилл могла добавить еще пару слов в духе: "Лезет в жопу мира под лозунгом ОНН, обеспечивая простых летописцев катастроф и фотографов войн смазливым кадром в духе гламурных коллег," - и все, и никакой информации про красоту.
Но, судя по реакции несостоявшегося самоубийцы, он намозолил глаза о монитор, оценивая прелести Анжелины Джоли, и был готов согласиться, что бросившей его девушке до Анжелины как ползком до Америки по дну океана. А раз недотрупу Джоли нравилась, то Гилл тоже ничего против не имела.
- Вот, видишь, не разу не Анжелина твоя девица, так что не надо убиваться, - еще раз повторила показавшейся ей убедительным тезис Джонс.
Майлз тем временем тоже включился в разговор и предложил парню жить ради того, чтобы встретить настоящую любовь, - и этот аргумент попал в цель к великому удивлению Гилл, парень вдруг переключился на конструктивные вопросы и даже согласился отойти от края.
Победа словоблудия над гравитацией состоялась.
Теперь проблема звалась "как избавиться от лишнего собеседника". Папка с информацией, предложенная Майлзом, выглядела так заманчиво, что Гилл, пожалуй, согласилась бы выкинуть третьего лишнего с крыши. Вот только тогда получилось бы, что время на переубеждение самоубийцы было потрачено зря.
"Я не маньяк, я фея, добрая фея, очень добрая фея. По крайней мере сегодня," - устроила себе небольшой сеанс самовнушения Гилл, после чего намыленный столь дешевой "самасебепропагандой" мозг вдруг выдал полезную информацию.
Тодд Стоукс - вечно красные глаза, печать недосыпа на лице, вечно взъерошенные волосы и гениальное умение быть лаконичным. Этот парень, действительно, умел нарезать и смонтировать сотни часов рек крови, отснятые такими как Гилл, в яркий двухминутные ролик для итогового выпуска новостей. И, поскольку кроме Тодда таких мастеров с железными нервами было один на миллион, место ассистента очаровашки Стоукса становилось вакантным раз в квартал, а-то и чаще. Хотя, местечко-то на самом деле было теплое - и график, и зарплата - но людям творческим (а монтаж - это тоже не ерунда, а искусство) почему-то не нравилось большое количество трупов в кадре. Но-то ранимые души художников, что с них взять кроме натуры, а вот для несостоявшегося самоубицы посмотреть на чужие внутренности было бы полезно. Во всяком случае так считала Гилл, а потому, виновато улыбнувшись Майлзу ("прости, но еще пару минут мы не говорим про мафию"), и заявив так и невстретившемуся с асфальтом телу, что она сейчас объяснит ему, что делать, Джонс позвонила Тодду.
Полминуты гудков. Минута взаимных реверансов "давно не слышались, здравствуй". Еще минута на выяснение обстоятельств - готов ли Тодд взять в ассистенты уравнение с тремя неизвестными (опыт работы - непонятно, образования - неясно, личные качества - неустановлено). Затем за десять секунд услышать о том, что Тодд готов рискнуть, все равно он ассистентов меняет часто. После чего пару мгновений благодарностей и обещаний прислать кандидата на собеседование вот прямо сейчас. Вот и весь разговор. Гилл повесила трубку и снова посмотрела на несостоявшегося самоубийцу.
- Так парень я тебе это, кажется, работу нашла. Пиши адрес и вперед общаться с шефом. Деньги на дорогу есть? - поинтересовалась Гилл, интонациями девушка в этот момент безумно напоминала родную и ненаглядную Три, вот только даже под угрозой казни Джонс бы этого не признала.
Так и не сумевший себя убить парень смог лишь только ошарашенно кивнуть в ответ, законспектировать адрес, пообещать направиться туда немедленно и, наконец-то, исчезнуть с крыши.
"Ура!" - мысленно обрадовалась тому, что их снова двое, быстро вынырнувшая из образа "феи" Гилл.
- А теперь не мучай меня, рассказывай, что ты нашел? - Гилл, резко забыв обо всех правилах приличия, задала терзавший ее с самого начала разговора вопрос.