Был на удивление чудный денек, не предвещавший ничего плохого вроде появления сэра Адамса на пороге антикварной лавки леди Шарлотты. В окна стучал небольшой дождь, освещение было исключительно за счет работы магических существ в лампочках, ибо солнце не появлялась из-под темных туч уже которую неделю, и кругом тишина. Мисс Роксфорд любила такие тихие мрачные деньки, когда можно было отправить Филиппа кутить на кровно заработанные, а самой сидеть в своей коморке, точно зная, что никто не побеспокоит её скромную персону во время работы. За особо интересными вещицами Шарлотта любила засиживаться допоздна. И сейчас, настолько увлекшись старинным часословом XVI века, блондинка так и осталась сидеть в лавке вместо того, чтобы подняться наверх, где располагалась её уютная квартирка, не удосужившись даже запереть дверь. Да и кому придет в голову вламываться сюда в такое время? Однако, вот уже в который раз Джеймс Адамс решил сломать девичьи стереотипы, сегодня методом разрушения блаженной тишины. Трелей колокольчиков, что висели над входной дверью и так отвратительно бряцали, когда кто-то осмеливался входить в логово дракона, вполне было достаточно для того, чтобы известить хозяйку лавки о том, что кто-то изъявил желание повидаться с ней.
- Я ещё не настолько стара, чтобы ты так надрывал свою глотку, чертов янки! – Легко толкнув ногой дверь, поприветствовала своего давнего товарища Шарлотта. Теплота и забота просто-таки сквозили в этом дружеском приветствии. Вслед за этими пропитанными добром и радостью словами послышался звук напряжного стягивания тонких хирургических перчаток. С некоторыми особо древними вещицами было просто необходимо работать особо аккуратно, дабы они не потеряли товарный вид или вообще не развалились.
- Чего это ты мне притащил тут на ночь глядя? – В той же манере одинокой сварливой пенсионерки-кошатницы поинтересовалась Роксфорд, пряча перчатки методом запихивания за пояс юбки и внимательно разглядывая чемодан, демонстративно выставленный на стол. А затем, не дожидаясь ответа, девушка беспардонно принялась вскрывать сей предмет для перемещения всевозможных вещей. В конце концов, ей это привезли или не ей? Имеет право. Через пару минут все уже было развернуто и представлено на суд, так что Джеймсу пришлось ждать ещё несколько мгновений, пока цепкий взгляд профессионала исследовал предоставленные предметы. Одну статуэтку, правда, Шарлотта взяла в руки и поднесла поближе к глазам, выбрав такое положение, чтобы наибольшее количество света падало на неё. Придирчиво повертев сей товар в своих бледных ручоках, девушка вернула его на стол и, уперев руки в боки, с намеками на душевное спокойствие и удовлетворенность проделанной работой произнесла:
- Чудные поделки ты привез. Я даже готова выставить тебе бутылочку отменного виски.

Отредактировано Charlotte Roxford (2014-01-31 22:39:44)

И все было из Франции. Как же не любила эту страну лягушатников мисс Роксфорд. От одного звука картавого «р» с придыханием её начинало подташнивать, а рука сама по себе тянулась к тяжелому предмету, дабы одним тяжелым ударом успокоить источник неприятных звуков. Пожалуй, тут просто-таки наследственная нелюбовь к французам и всему тому, что с ними связано. Вспомнить сколько две великие державы грызлись меж собой, и тогда не возникает сомнений в том, что предпосылки у этой, казалось бы, беспочвенной ненависти есть. Единственное, что признавала Шарлотта, так это талант некоторых французских писателей и деньги, полученный с предметов исторической ценности. В остальном же дама предпочитала ограничивать себя в соприкосновениях с данной страной, скорее на бессознательном уровне, нежели по причине излишнего патриотизма. Патриотом все-таки был у неё отец и отчим, а вот грудью кормила и воспитывала маман.
- А что? – Выдавив из себя два этих чудных слова, девушка перевела взгляд с контрабандных вещей на Джеймса. Была такая ужасная манера у Шарлотты задавать этот местами престранный вопрос, ибо она считала, что ничего не бывает просто так. Как и совпадений не бывает, ага.
- Соскучился по Филу? Я ему непременно передам. Правда, не обещаю того, что он будет сильно радоваться твоим проявлениям чувств к нему. Ведь кто вас американцев с вашей пропагандой гомосексуализма знает…
Пожалуй, тут бы Шарлотта могла ещё много каких гадостей наговорить, ведь не любовь к американцам бывает практически такой же бескрайней как и к французам, но извлеченное из второго чемодана холодное оружие привлекло внимание девушки. Блондинка осторожно перегнулась через стол, стараясь не задеть какой-либо из предметов старины, и забрала одну из рапир. С видом истинного ценителя Роксфорд сначала прикинула навскидку вес предмета, отмечая, что он несколько тяжелее обычного спортивного оружия, а затем, перехватив рапиру поудобней, со свистом рассекла воздух и сделала выпад. «Прекрасная маневренность,» - подумала Шарлотта, поднося клинок к глазам, - «царапин почти нет, а те, которые и есть, пожалуй, нанесены скорее временем, нежели сражением. Судя по украшениям, это, определенно, было частью выходного костюма, нежели реальным средством обороны. Такое и правда что, остается лишь на стену повесить».
- Предлагаю пари, - в опасной близости от не слишком аристократичного носа американца оказался клинок, - если я тебя сейчас уложу на лопатки, то весь товар я сбываю без отчисления процентов тебе. Если выиграешь ты, то я готова оставить все как есть.
В этом была вся Шарлотта. Азартная и жадная до власти, денег и почета. Она даже в осуществлении пари искала для себя выгоду, поставив условия так, чтобы выйти без потерь в любом случае. И пусть Джеймс их несколько изменит, чтобы не оставаться с носом, блондинка все ещё прибывала в уверенности, что если не её ловкость и сила возьмут верх, то благородство и дух истинного джентльмена одержат победу в сознании Адамса так это точно. А по кодексу настоящего мужчины дам бить нельзя, надо поддаваться, поддакивать и все в такому духе, что полностью устраивало мисс Роксфорд.

Отредактировано Charlotte Roxford (2014-01-27 11:28:56)

- Почему это вы себе так нагло льстите, мистер Адамс, решив, что я так жажду оставить вас без гроша, а потом ещё и давать взаймы свои кровные? – Вопросительно изогнув светлую бровь, поинтересовалась Шарлотта, гордо приподняв свой чуть вздернутый носик. Девушка опустила руку с рапирой и сделала несколько шагов в сторону, подальше от стола, на котором располагались незаконно вывезенные экспонаты, за чье неправомерное владение, распоряжение и пользование мог светить немалый срок или же в случае удачи немалая выгода. Роксфорд предпочитала удачу, а удача, слава богам, не так уж часто отворачивалась от Роксфорд. Собственных способностей и задатков Шарли не отрицала, но и отдавала себе отчет, что удача – понятие абстрактное и неуловимое, однако, это не дает оснований думать, что несуществующее. Так что госпожа Фортуна была одним из тех божков девичьего пантеона, которому беспардонная англичанка готова была подносить дары и резать кроликов/быков/девственниц.
- Смотайся ещё куда-нибудь, привези побольше цацок да подороже. В чем проблема, мой друг? Мне кажется, бесстрашный янки вполне может позволить себе лишний раз пощекотать нервишки. Вино, вкуснейшие обеды, прекрасные на все готовые крутизанки. Одним словом – ужас! Как только ты и справился со всем этим? Не представляю-ю…  Немыслимая храбрость, бесконечная стойкость, непостижимая непоколебимость, местами интеллект. Вот он, надежда загнивающего человечества, новый мессия, способный спасти нас от грехопадения и прочей гадости.
В то время как мистер Адамс изволил раздеваться без изыска, шарма и музыкального сопровождения, Шарлотта загибала рукава белоснежной рубашки, которая по обыкновению была расстегнута на две лишние пуговки сверху, попутно скидывая куда подальше не слишком пригодные для фехтования туфли на шпильке, тем самым приближаясь к земле на 8 сантиметров и оставаясь на относительно выгодной позиции к Джеймсу, который роста был выше среднего. Девушку совсем не смущало то, что на ней была надета узкая юбка кремового цвета, ведь барышня грешила тем, что покупала изделия с непомерным вырезом (а данное было с вырезом именно на левом боку), который бы не стеснял движения ни при уличной драке, ни при закидывании ноги на чужие бедра. Как видите, практичность – весьма полезная черта характера, господа.
- Давай, нападай на даму, чертов джентльмен, - самоуверенно ухмыляясь, произнесла Шарлотта. Златовласка, встав боком к своему оппоненту и спрятав левую руку за спиной, призывно выставила рапиру вперед.

Казалось бы, что лишь у девушек существует такой порок, но тут мы видим, что все совсем не так и что отдельные личности сильного пола также страдают этим недугом. Ещё один повод для Шарлотты возненавидеть самодовольный мужской род, который тактично умалчивает о своих собственных промашках. И если Гоголю можно простить его страсть к гиперболизации, плавно переходящей за рамки гротеска, за его несравненные произведения, то за какие такие заслуги можно простить Джеймса пока ещё не ясно. Но это ж надо было так раздуть разницу в росте и как обычно выйти самым классным! Плохой глазомер – странный дефект у фотографа и бывшего бумагомараки. Однако именно это заставило самоуверенность мистера Адамса чрезмерно раздуться. И даже если бы Шарлотта сейчас узнала, что её наглым образом принижают почти что на целых 10 сантиметров (подумать только какая наглость!), то не стала бы разочаровывать Ромео грубыми фактами. Ведь показушного павлина проще победить, чем целеустремленного ястреба. И вот наш гордый и самоуверенный янки, перед этим эффектно встав в исходную позицию, ринулся в атаку. Сила действительно была на его стороне, так что Шарлотта даже не особо препятствовала тому, что её нещадно пытались оттеснить в центр залы. Но знающий златовласку американец наверняка понял, что дело здесь не чисто и что девушка не просто так использует лишь один-единственный прием - отбив уступающий. Все, что делала Роксфорд, так это быстрыми шагами отступала назад, прекрасно ориентируясь на своей территории и отбивала атаки Джеймса противопоставлением сильной части своего клинка оружию противника путем его перемещения из верхнего соединения в нижнее и наоборот. Все происходило до ужаса быстро и молниеносно, парочка, казалось, буквально сорвалась с места под звуки лязгающего металла. Однако при всем при этом блондинка не то что не запыхалась, а даже не переменилась в лице, словно так и надо. И действительно, оказавшись в центре залы, Роксфорд резко остановилась, производя контратаку, тем самым показав, что Джеймс зря раскатал губу и польстился. На этот раз девушка скрестила клинки со своим оппонентом вовсе не для того, чтобы просто отвести от себя удар, но для того, чтобы с силой оттолкнуть чужое оружие в сторону, прекратив череду нападений. А у нас чайная пауза, господин ведущий.
- Неплохо для будущего пенсионера, - скривив губы в ехидной усмешке и разминая напряженное с непривычки запястье, произнесла Шарлотта. И пусть Джеймсу ещё и не было сорока, но он уже плавно входил в тот самый расцвет сил, когда седина в бороду, а бес в ребро. И пусть пока силы не покинули романтичного янки, молодость и проворство в большей степени сейчас были за мисс Роксфорд, которая уже прикинула свои шансы на победу и в общем-то осталась своими соображениями очень даже довольна. Девушка скользящим шагом отступила чуть назад и левее Джеймса, а затем снова встала на изготовку, на этот раз не собираясь уступать ведущую позицию в их дуэте.

Отредактировано Charlotte Roxford (2014-01-30 20:22:18)

- Красив? Ну, если только в темноте со спины и не присматриваться, - позорная привычка, доводить до каждого свое мнение, которое, несомненно, было истиной в последней инстанцией, как всегда взяло верх над Шарлоттой, не сильно и сопротивлявшейся данному порыву, который так редко можно было выпустить погулять. К этому стоит также добавить чрезмерное желание быть везде и всюду, влезать в каждый разговор, вставляя свои пять копеек, а в таких вот задушевных спорах триумфально выходить победителем, перед этим сделав все, чтобы последнее слово осталось за ней. Наверное, из-за этого мисс Роксфорд можно было легко уболтать в любое время дня и ночи вне зависимости от её душевного и физического состояния. Тут главное, чтобы собеседник был приятный, а остальное лишь технические мелочи, вроде того же кровавого боя. Хотя сложно было назвать кровавым боем сражение на плохо заточенных французских аксессуарах 17 века, если, конечно, не исходить из идеи, что даже ложкой можно при сильном желании нанести смертельное ранение, тогда данные рапиры сразу же возводились в категорию особо опасного оружия.
То, что мистер Адамс вновь первым ринулся в атаку, не было слишком удивительным, по крайней мере, для Шарлотты. Быть может, девушка и ошибалась в своих суждениях, но несколько изменившееся выражение лица Джеймса и некоторая напряженность после эффектного отведения его удара подстегивали её самомнение, которое говорило о том, что кое-кто уже наложил в штанишки осознал свое ужасное положение. Конечно, это также могло бы быть и игрой неуемного воображения, которое, как известно, всегда подкладывает хозяевам то, что они так жаждут видеть, но об этом нам судить не дано, ибо чужая душа – потемки, и только Джеймс Адамс знает, что творится у него в голове. Но в чем-то он был прав: инициативу лучше не давать этой властолюбивой и жесткой дамочке и, конечно, будущего мужа Шарлотты, если такой вообще будет существовать на этой грешной земле, стоит пожалеть уже сейчас. Именно это сейчас и доказывала мисс Роксфорд с легкостью парировав все три выпада Ромео, но вместе с тем на несколько шагов вновь отступив назад. А затем, когда янки совершил непростительную ошибку, скрестив оружие ниже пояса, блондинка почувствовала слабину в этом телодвижении и, так сказать, наконец-то перетянула одеяло на себя. Легко и непринужденно, быстро и стремительно девушка принялась наносить удар за ударом, нещадно тесня американца к стене. Эпичным завершением было резвое обведение чужого клинка своим и резкое движение кистью вниз под звуки распарываемой ткани, которое завершалось где-то на уровне груди мужчины, что чисто технически могло означать поражение. Но не закончится же все просто так?

Ответ на вопрос, казалось, был весьма однозначен. Ведь как говорится, не мы такие – жизнь такая. Вот и судьбинушка самой Шарлотты возымела сильное воздействие на неё. Хотя сама девушка предпочитала верить в силу своего характера. Ну и гороскопы. Что не говори, а от природы не убежишь. И хоть ты будешь трижды Максимом Горьким по социотипу, а психологи будут пророчить тебе мужской психотип, то толика загадочной девичьей души все равно затешется в каждую барышню. А у каждой уважающей себя барышни есть какие-то до ужаса глупые и местами милые, а где-то и совсем дурные мысли, идеи и привычки. Вот и Шарлотта заимела таковую, начитавшись всякой ерунды и жутко возгордившись от принадлежности к гордому знаку, который был известен своей язвительностью, ну и страстностью, чего греха таить. Отдавая себе отчет, что Джеймс знает о том, когда надо раз в год преподносить дары богам, Роксфорд сочла его вопрос неуместным, а неуместные и глупые вопросы жутко раздражали девушку. Хотя, что не раздражало Шарлотту? Пожалуй, сейчас Шарлотту не раздражало то, с каким видом мистер Адамс ударил рукой по её клинку и направился снимать порванную жилетку. Тут буйная фантазия понеслась галопом. Ещё немного и в голове блондинки была готова вырисоваться картинка, где гадкий янки падает ниц поцеловать мыски туфель. Очаровательно и притягательно, чего уж там. Лютая мужененавистница могла гордиться собой. 
- Ждем-с, - с самодовольной ухмылочкой пролепетала Шарли. Ей снимать ничего не было надобности, поэтому она лишь поправила чуть съехавший вниз рукав и бретельку лифа с характерным звуком, с которым оттянутая резинка соприкасается с кожей. Благо старость не настолько съедала бедняжку Джеймса, и он управился со своей задачей меньше чем за пару минут, так что Шарлотта не успела даже заскучать. Встав наизготовку, британка резво двинулась вперед, дабы задать темп самой, начав проводить различно направленные атаки и оттеснять фотографа все дальше и дальше. Но, что не говори, а быстрые и юркие нападения требуют энергии и силы, так что уже давно не упражнявшаяся мисс Роксфорд не то чтобы запыхалась, но совершила ошибку, чуть притормозив полет своей рапиры с правой стороны, не сумев сделать шикарный выпад – зауженная юбка сделала свое дело. Мысленно Шарлотта уже посылала все в седьмое пекло, но с губ пока ещё проклятья сорваться не успели.

Вот такая она прелестная дама только и делает, что дарит счастье и радость, если судить по так и не слетевшим с уст Джеймса словам. Американец прямо нарадоваться не мог на девушку, что конечно бы нещадно раздуло её и без того чрезмерное самолюбие. Этого у Шарлотты было не отнять так же, как и любви к астрологии, пожалуй. Но стоит отметить, что, хвала богам, некоторые свои мысли относительно невыносимой мисс Роксфорд уже не молодой янки не стремился озвучивать, ибо попади он не под настроение, то отхватил бы чем-нибудь тяжелым по голове, какие бы не были у них взаимовыгодные связи. И сейчас, внезапный прорыв Джеймса, казалось, постепенно начал подливать масла в неугасающий, можно сказать, вечный огонь раздора и ярости Шарлотты Роксфорд. Эта девушка не умела проигрывать. А именно это мелькало на горизонте. Неизвестно, как и каким образом, но Адамс вновь перехватил инициативу и ухватился за неё так, как утопающий за соломинку. Шарли даже не знала, на что начинать злиться: то ли на себя, что дала слабину и позволила какому-то мужику притеснить себя, то ли на Джеймса, что возомнил себя каким-то Зорро и включил альфа-самца. Сильный удар по её шпаге, она на мгновение теряет равновесие. Но Шарлотта резко развернулась, провернувшись вокруг оси и смачно топнув босой ножкой (ну как босой, тонкую чулочную продукцию ещё никто не отменял), и нанесла быстрый удар, со свистом разрезая воздух клинком справа от американца. Но тот блестяще блокировал удар, к превеликому сожалению Лотти, так что та гневно поджала губы и злобно сощурилась. Мстительная блондинка захотела было застать своего партнера врасплох, излишне резво сменив область нападения. Но такой маневр требовал много времени, и пока Шарлотта обводила своей рапирой понизу, Джеймс не стал терять время на блокирование грядущей атаки, а сам перешел в контрнаступление. Не ожидав подобных действий от нашего старичка, который должен был уже слегка подзапыхаться согласно брошюркам, которые пропагандируют жизнь без курения, единственное, что смогла сделать торговка антиквариатом, дабы не быть задетой, так это резко отскочить в сторону, не завершив своего маневра. Но нет предела человеческому коварству и вероломству – юбка обзавелась новым разрезом, а по вышеупомянутой колготно-чулочной продукции пошла стрелка. Светлые бровки поползли вверх почти до самых корней волос от подобной наглости. Шарлотта даже оторопела на мгновение-другое, не зная как реагировать на порчу личного имущества. Сделав выпад чуть «глубже», да простят меня за пошлое звучание, чуть шире раздвинув ноги, с видом настоящего ценителя девушка показушно скосив взгляд, дабы оценить масштабы трагедии и как будто оценивала данное нововведение, дабы в итоге изречь: «И, правда, так гораздо лучше!». Но за этой доброй теплой дружеской улыбочкой, уже сквозила злость и желание выдавить глазные яблоки этому янки собственными руками.
- Неплохо. Но явно будет стоить дороже, чем какая-то безвкусная жилеточка, - оставив без ответа вопрос Джеймса, произнесла Шарлотта, уже с силой напирая на клинок соперника своим.

Отредактировано Charlotte Roxford (2014-02-16 22:23:29)

Шарлотта сначала не поняла, что происходит, осознав всю ситуацию лишь через пару мгновений, когда Джеймс уже заставил её вытянуть правую руку с рапирой вверх, вместе с тем одновременно крепко ухватив своей пятерней её левую, которую девушка машинально потянула вслед за дланью, державшей оружие, дабы выпутаться из сложившейся ситуации. И если гадкий янки находил во всем этом нечто смешное и даже романтичное, то единственное продолжение, которое могла гарантировать ему мисс Роксфорд лично от себя, так это смачный пинок/тычок. И если кому-то мог пригрезиться романтичный поцелуй с сопутствующими причмокиваниями, больше похожими на вытаскивание пробки из наполненной водой ванной, то Шарли быстро бы разочаровала данного субъекта, совершив вероломный укус в прыжке за этот длинный импортный нос. Будь мистер Адамс каким-нибудь чудо-экстрасенсом, то несомненно бы увидел потемневшую от вспышек ярости ауру, если такое вообще возможно. Хотя, честно говоря, не надо обладать сверхъестественными способностями или чем-то граничившим с ними (речь идет о непревзойденном таланте Шерлока Холмса), чтобы понять очевидное – мисс Роксфорд буквально задыхалась от кипевшей внутри и рвущейся наружу злости. Ух, как же разозлилась Шарлотта! Её гнев был почти осязаем и уже витал в воздухе, грозясь самолично расправиться с нарушителем спокойствия, протягивая свои щупальца в попытке задушить и пару раз стукнуть Джеймса о любую твердую поверхность. Но к великому сожалению самой блондинки, это были лишь нездоровые фантазии, которые нельзя было воплотить в жизнь. Сейчас возможно было угрожающе сопеть, раздувая ноздри и метая молнии из глаз, и орудовать клинком. От былого спокойствия и чувства собственного превосходства не осталось и следа. Ни то чтобы девушка перестала верить в себя, просто разум её затуманил гнев от наглости и прозорливости этого невыносимого янки. А в гневе, раздираемая этим сильным, отнюдь не самым приятным и положительным чувством, Шарлотта была страшна, как бык, участвующий в корриде. Идя почти что на пролом, барышня устремилась вперед, в попытке если не просто оттеснить, то в лучшем (для неё) случае проткнуть Джеймса, на которого посыпался град из стремительных ударов. Только в этот раз Шарли не стала размениваться на хитрые и затратные по времени маневры, ограничиваясь напором, энергией и скоростью прямых ударов, которые наносились скорее инстинктивно нежели с каким-то глубоким подтекстом вроде стремления измотать противника или обескуражить и выбить из колеи.

Отредактировано Charlotte Roxford (2014-02-21 21:11:00)

Самодовольная улыбка не всегда хорошо. Это должен был понять сейчас Джеймс, если хотел унести ноги подобру-поздорову. Мужчина не раз становился свидетелем того, как Шарлотта, движимая своим всеобъемлющим гневом сносит все на своем пути, плюя на физику и собственное хрупкое телосложение, словно бы обретя невиданную силу. Действительно, сильные и глубокие чувства могут придавать мощи в буквальном смысле. И лишний раз метать копье в разъяренного дракона было глупой затеей, ведь оружие отскочит от твердейшей чешуи с тем же свистом, как ваша оторванная голова оторвется от туловища и полетит по своим делам. Но, видимо, была такая неисправимая черта у американцев, что дарила им уверенности в собственных силах и подстегивала к излишнему самодовольству и щегольству. И это бесило ещё больше. Шарлотта, начни девушка копаться в своих чувствах именно в настоящем времени в не слишком подходящих для самокопаний обстоятельствах, не поняла бы, что раздражает и выводит её из себя больше: наглость, вредность, хамство, само мужское естество, самодовольная улыбка или красноречивые намеки на то, что Роксфорд не судьба выиграть. Последнее, как, впрочем, и все остальное кроме самодовольной улыбки, явно было выдумано или просто додумано самой блондинкой, которую сложно было переубедить в собственных верованиях. Сейчас Шарлотта видела в мистере Адамсе смертельного врага, которого надо пустить на фарш, а не хорошего знакомого, который предложил размять кости и просто весело провести время. Для азартной и не умеющей проигрывать златовласки вся эта затея не казалась простым весельем с самого начала. Так что каждый пропущенный удар был воспринят близко к сердцу как личная обида и плевок в лицо. А вас разве не раздражают люди, которые плюют вам в лицо?
Последующие действия нельзя было назвать даже плевком. У Роксфорд осталось впечатление, будто её смачно опустили в ведро с помоями лицом. Естественно, девушка ужасно драматизировала и гиперболизировала относительно всего того, что сейчас происходило. Ведь глупо дуться на порванную юбку и рубашку, когда ты сама несколькими минутами ранее своим клинком вспорола чужую жилетку, а до этого нещадно теснила своего соперника. Но пути Шарлотты неисповедимы, как и то, куда могут завести её неясная, темная тропа, по которой златовласка вступала в порывах гнева. А пока остается лишь поразиться наглости янки, который пожелал изменить дизайне не только женской юбки, но и белоснежной рубашки. Касание холодного металла ни разу не остудило пыл барышни, казалось даже, что от лезвия сейчас пойдет пар и оно растечется быстро застывающей лужицей по полу. На картинное раздевание в стиле Джеймса ни времени, ни желания у Шарлотты не было, так что лицезреть даму без верхней одежды шанса не представилось, что ещё неизвестно насколько хорошо это или плохо.
Скосив взгляд к своей руке и порванному рукаву и оскалившись, мисс Роксфорд взбесилась не на шутку.
- Я тебе сердце вырву! – Грозная как сам Зевс с распустившимися светлыми локонами, что фривольно ниспадали ей на плечи, громогласно пообещала англичанка своему оппоненту, после чего резво подалась вперед и сделала молниеносный выпад, не парируй который Джеймс оказался бы насажен как кусок шашлыка на шампур.

Шарлотта и подумать не могла о том, что Джеймс возьмет и так просто без каких-либо видимых усилий увернется от её удара. Снедаемая яростью и гневом мисс Роксфорд в буквальном смысле жаждала крови и насаженной на собственную рапиру голову самодовольного янки. Но даже тут была маленькая оговорка – не смотря на всю свою кровожадность, Шарли ещё ни разу не преступала черту по велению своих необузданных чувств, что так часто брали вверх. Единственный раз, когда она запятнала себя столь низким поступком, был совершен с холодным расчетом и из исключительной необходимости, ведь не убей блондинка своего благоверного, тот устроил бы ей сладкую жизнь и возможно обеспечил бы пособием для инвалидов, если не собственноручно закапал бы на заднем дворе дома своей матушки в качестве отличного удобрения для маргариток. Поэтому в данный момент за свою жизнь Джеймс мог бы и не опасаться, а вот личико ему могут знатно подпортить. Что и захотелось сделать Шарлотте, когда мужчина повернулся к ней спиной и едва пихнул в бок. Несущаяся напролом, словно краснобокий Хогвартс-экспресс навстречу Хогсмиду, Лотти была остановлена самим янки, возжелавшим попробовать себя в роли кирпичной стены на пути супермена. Столкновение было нисколько не приятным, ибо природа не одарила златовласку знатной системой буферизации, и уж точно без претензий на пикантные сцены в качестве продолжения всего этого действа. Почувствовав тупую боль (особенно четко в районе груди, что располагался чуть ниже ключиц, не доходя до самого мягкого), дама неловко повисла на мистере Адамсе, не слишком быстро осознавая тот факт, что её не слишком на этот раз хитроумный маневр вновь с такой легкостью блокировали. Девушке вновь почудилась совсем не дружеская насмешка в каждом жесте, в каждом телодвижении и даже вздохе американца. И это ранило чувствительную особу все глубже и глубже, так что Шарлотта, что пребывала в момент грубого соприкосновения с тушкой янки в некоторой растерянности, уже не знала в какую степь ей податься: то ли рыдать от обиды, то ли бросить игры с этими старинными зубочистками и разобраться с негодяем по-мужски, надавав тому чем-нибудь тяжелым по голове, и это желание было достаточно явственно выражено в утробном, почти зверином рыке. Поймав момент, а вернее сказать самого Джеймса, Шарли грубо и безобразно вцепилась в мужское плечо, грозясь оставить глубокие царапины, от которых не могла спасти даже темная рубашка. После можно было бы давить на болевые точки вдовца, пуская низкие шуточки-вопросы о том, а не будет ли жена интересоваться тем, откуда у её мужа такие отметины, а потом делать скорбный вид и показушно скорбно вздыхать, якобы только сейчас припомнив о том, что благоверная Джеймса была убита. В этом была вся мисс Роксфорд, которую со слов простых смертных нельзя было игнорировать: либо ты её любишь и боготворишь, мирясь с её несносным характером, либо тихо ненавидишь, проклиная день вашего с ней знакомства. И раз мистер Адамс не грешил последним, то остается лишь один вариант, при котором к подобным гадким излияниям американец уже привык. По крайней мере, должен был, списывая все на то, что барышня даже гадит своему окружению «любя и чисто по-дружески». Но мы отвлеклись с вами, господа, а между тем на сцене действо становится все более захватывающим.
Шарлотта уже не разменивалась искусными приемами, сделав ставку на грубую женскую силу. Барышня с удвоенной энергией парировала удар Джеймса, прикладывая к этому столько силы, словно это была атака. Лотти уже морально готовилась к тому, чтобы перехватить инициативу в свои руки (или даже проиграть). И когда на удивление быстро был предоставлен волею судеб такой шанс, Роксфорд отправила рапиру соперника в затяжной полет по помещению. Казалось бы, стоило радоваться тому, что девушка вот уже второй раз в буквальном смысле приперла своего оппонента к стенке. Но все ещё обуреваемая сильными негативными эмоциями дама не была в состоянии сделать что-либо, что выходило за рамки понятия «крушить-ломать», так что услаждать слух американца саркастичными шуточками или взор пафосными усмешками никто не собирался, хотя это было бы как никогда к месту согласно закону жанра. Так, ломая стереотипы, Шарлотта молча, эротично тяжело дыша стояла напротив Джеймса, будучи на боевой изготовке с выставленным вперед клинком, что как бы намекало на то, что янки было бы неплохо догадаться пасть на колени и признать поражение.

Расслабленность и спокойствие постепенно начали вытеснять из души Шарлотты ярость и гнев, а сладкое томительное ожидание того, как янки признает себя побежденным, придающее ощущение праздной лености, что начала растекаться по напряженному женскому телу. Исход битвы, казалось бы, был предрешен. Вот англичанка загнала Джеймса в угол, вот она его разоружила, вот резко вытянулась по струнке, когда мистер Адамс изволил всего лишь открыть рот и провести языком по пересохшим губам, не замышляя вроде бы ничего дурного, по крайней мере, не делая резких движений. Шарлотта была готова полностью ослабить бдительность и выпустить контроль из своих цепких ручек, как в тот же миг бессовестный янки схватит тяжелый и непомерно дорогой фолиант и использовал его не по назначению. Такого подлого приема от Джеймса мисс Роксфорд абсолютно не ожидала. По крайней мере, до тех пор, пока сама дама не проявит себя с подобной стороны. Эффект данным выпадом был произведен примерно такой же, как если бы недофотограф ударил Лотти этой книженцией по голове, как и задумывал. Образ правильного и честного джентльмена развеялся так же быстро, как Филипп Гаос исчезает из постели очередной спутницы на ночь. Абсолютно обескураженную Шарлотту потянуло вправо, вслед за рапирой, которая от весьма энергичного удара чрезмерно настойчиво решила покинуть длань своей хозяйки, совершив путешествие до паркета как её «сестра» минутою ранее. Пухлые губы, на которых ближе к вечеру уже едва просматривались остатки алой помады, из поджатого состояния переходили в образ идеальной буквы «О», пока сама барышня пыталась вернуть контроль над ситуацией ввиду потери равновесия. И к тому моменту, как мысленно уже был выставлен счет мистеру Адамсу за испорченную книгу, одежду, погоду, настроение и просто вечер и как Роксфорд повернулась к своему оппоненту, тот уже приставил клинок к её горлу.
- Только не говори, что ты до кучи ещё и гей. Я в конец в тебе разочаруюсь, - злобно прошипела Шарлотта, гневно взирая на Джеймса. Винить его было глупо, ведь правил в этом бою не было, но все же как-то было это неприятно. Неприятно для такой нечестной дамы осознать то, что ты вроде как в кой-то веки играешь по-честному, а тебя обставляют грязными приемчиками, дабы не дать успешно финишировать. Ну что ж, теперь негласный мораторий был снят самим Адамсом, которому оставалось винить себя в том, что могло произойти далее. Ведь теперь, Лотти искренне верила, что руки у неё не связаны никакими рамками приличия и прочей ерундой, так что в ход блондинка ради победы, которую достать было теперь делом принципа, пустит все.
- Вот оно ваше мерзкое американское естество, - презрительно продолжила Роксфорд, после чего картинно морща нос, словно в комнате вот уже неделю лежит чье-то невинно убиенное тело, швырнула рапиру на пол. Однако это не было признанием поражения. Это был лишь стратегический маневр. Секунда, другая, кажется, брюнет поверил во все это. Девушка внезапно приседает и делает подсечку, заставляя одного хваленого спортсмена упасть на спину. А затем резво встает и, сделав шаг вперед, с силой водружает свою ножку на правую кисть янки в попытке, заставить мужчину выпустить клинок из своей руки.
- Тц. Вы меня сегодня сразили, мистер Адамс… К вашему сожалению, не в буквальном смысле.

Кому-кому, а вот уж Джеймса Адамсу, который только что продемонстрировал свое умение швыряться не только деньгами, но и тяжелыми книгами, не стоило рассуждать о коварстве. Если хрупким дамам оно было простительно хотя бы потому, что те не обладали грубой физической силой и полнотой власти, то вот уж мужчине было позорно прибегать к подобным приемчикам. Так рассуждала сама Шарлотта, которая вместе с тем также свято веровала в то, что все самцы низкие и подлые засранцы, которых стоит публично сжигать на кострах на центральных площадях за их вероломное отношение к девушкам. И будучи распластавшимся телом по полу, Джеймс должен был радоваться тому, что его мысли остаются в недосягаемости от мисс Роксфорд, знаменитой своими взглядами и сексистскими настроениями.
- Минуту назад ты заявлял о том, что оно не мое, - не без самодовольства произнесла Шарлотта. Теперь она могла полноправно расслабиться. Мистер Адамс признал свое поражение, а дальше пусть хоть потоп. Пусть валит её на пол вслед за собой, пусть кричит и швырнет в неё чем-нибудь ещё, но факт оставался фактом – Лотти выиграла, а пенсионер остался с носом.
Удовлетворенно хмыкнув и не скрывая злорадную улыбку, Шарли убрала стопу с руки мужчины, но над душой у него висеть не переставала. В конце концов, теперь уж гадкий янки ответит за все свои мерзкие слова и поступки! И плевать на то, что сама Шарлотта ведет себя хуже какого-нибудь падонка, девичье эгоистичное нутро не могло простить подобного отношения к себе. Поэтому после своих слов блондинка не преминула перейти от мыслей к делу, и в тот же миг гадкий янки (теперь Джеймса будут называть так и только так до скончания веков, покуда американец не совершит самоубийство под давлением своей совести и соплеменников-джентльменов) получил ощутимый пинок под ребра. Ни переломы, ни синяки не грозили Адамсу, но ощущение все равно должно было быть не самым приятным.
- Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи, я ль на свете всех сильнее, всех красивей и умнее? – Приторно сладким тоном почти пропела Шарлотта, как истинный беспринципный победитель переместив свою изящную ножку, облаченную в порванный, кстати говоря, гадким янки чулок, на голову проигравшего куда-то в район виска и скул, заставляя тем самым Джеймса соприкоснуться щекой с паркетом (предвосхищая все «фуфуфу» от моралистов и эстетов как бы между прочим заметим, что дама была в свежей одежде и прочих предметах женского гардероба). А затем с нескрываемым удовольствием и сарказмом продолжила, резко меняя тон:
- Давай, признавай свое поражение официально. Скажи, что ты слабак, который продул бабе. Скажи, что американцы со своей демократией только что в твоем лице слили Великой Британской Империи и Её Величеству.