Sherlock. Come and play |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Sherlock. Come and play » The end! » 25.05.2011 - Open to everything
Время и место:
May 25, 2011, благотворительный вечер для работников сферы медицинских услуг, куда была приглашена и Молли.Участники:
James Moriarty, Molly HooperКраткое описание:
Кстати есть и еще один человек с которым было бы неплохо возобновить общение. Мисс Хупер. И даже интересно чем обернется их разговор, если снять маску. Помчится ли она доносить о любовнике своему любимому, или…
Предыстория здесь.
Вся жизнь - это танец вокруг очередного партнера. Ты можешь быть где угодно, кем угодно и с кем угодно - танец останется неизменным. Ты можешь быть всем или никем - но ни па в сторону, подстраиваясь под всеобщий ритм, слаженно отмеривая шаги и полушаги, останавливаясь лишь когда закончится музыка и можно заняться своими делами. Это называется существованием. Плавным течением, что направляется к водопаду. Одно неверное движение и фрегат жизни падает вниз, разбиваясь об острые камни общественного порицания.
Джиму всегда претила подобная перспектива.
Когда остальные плавно движутся в вальсе, Мориарти закручивает неимоверно-бешеное танго, сбивая подошвы и паркет. Он танцует вальс лишь когда прочие стоят, не двигаясь.
Бум!
Негромкая музыка рвет перепонки.
В небольшом зале слишком тесно. Джим брезгливо теребит запонки, словно стряхивая с них пыль, сыпящуюся с окружающих на нежно любимый бренд.
Слишком тускло, не светят софиты, не мечется луч прожектора. Затихает тамтам, в висках почти не стучит набатом - верный признак перенапряжения. Джим Мориарти контролирует всех и вся, кроме собственного тщедушного тела, что вот-вот готово рухнуть на возмутительно не блестящий пол, мучимое ломотой от недосыпа - почти неощутимой от постоянного движения, но так и норовящей сломить гениальную тушку. Недавнее свидание с Майкрофтом не прибавило Мориарти здоровья, а собственная беззалаберность значительно "упростила" положение. Джим перекатывается с пятки на носок, чуть подворачивается на мысках, с любопытством нюхая содержимое бокала и скользя взглядом по сторонам.
Белое. Насколько помнил, она любила все белое. Белые рубашки, белые хризантемы, белое вино.
Голубой не любила, что неудивительно. Как знала.
- Раньше, когда приходилось посещать подобные мероприятия, я быстро делал щедрое пожертвование и уматывал, пока организаторы лихорадочно подсчитывают свои проценты.
Ловкое движение, едва уловимо касаясь пальцами талии.
Машинально прильнула, не сообразила. Растерялась.
Хорошо, что у нее нет бокала с вином или стакана с соком. Райсс в безопасности.
Джеймс смеется.
- Это "благотворительность", милая, - резюмировал, бросив машинальную улыбку куда-то в сторону. - На каждом углу волк в овечьей шкуре. Или наоборот.
Есть риск, что выхватит емкость у него и выплеснет в лицо. Разобьет бокал и изрежет осколками - она так трогательно злилась, Мисс Невинность, что любая попытка отстоять позицию вызывала у Мориарти умиление.
Заистерит, затопает ногами - если Джим плохо ее изучил. Или если она полная идиотка.
Такая скучная, казалось бы, мисс, а столько вариантов!
- Бога ради, не смотри на меня так. Считай, что я просто соскучился, - бокал переместился на "мимопроходящий" поднос, Джеймс клятвенно приложил свободную руку к груди. - По всем вам. Разве ты по мне не скучала? Только не говори "нет", это разобьет мне сердце.
Дать откровенный намек и наслаждаться ужасом понимания; осознавать пост-фактум - что может быть бОльшим разочарованием. Ты читаешь газеты или кто-то успел просветить?
Разве что в качестве издевки. Бросив еще одну колючую правду в израненные глаза.
Она заметила Джеймса почти сразу, обожглась, отвернулась, почувствовала бешеное биение собственного сердца, глубоко вздохнула, чтобы унять волнение. Он ее не заметил, был занят беседой с организаторами благотворительного вечера. Элегантный, красивый, чужой; Джим из айти в костюме от какого-то модного дизайнера.
Насколько жалко она смотрелась бы рядом с ним, в своем скромном платье, взятом на прокат по случаю, можно себе представить.
Год назад, проплакав до утра после того, как Джим ушел из ее жизни, не прощаясь, Молли поняла, что благодарна ему. Джим принял тогда решение за нее, избавил от необходимости делать выбор.
Стоило сказать спасибо за внезапно исчезнувший из сети дурацкий блог, весь в розовом. Взломать его было не сложнее, чем вспомнить имя кота мисс Хупер. У Джима, наверняка, отменная память.
Даже за то странное совпадение, что после его ухода обрушилась компьютерная система Бартса, и в госпитале был объявлен дополнительный выходной день, стоило поблагодарить скромного мистера Зукко. Молли плодотворно провела свободное время перед телевизором, только к вечеру поняв, что смотрит уже несколько часов на пустой экран, а пульт лежит рядом.
Газетно-новостная шумиха, королевские регалии, суд, фото Джима во всех газетах на первых полосах, Шерлок как свидетель обвинения, оправдательный приговор – все это виделось Молли каким-то большим, сложным недоразумением, попытки сложить воедино пазлы не давались.
Джим может быть разным, но он всегда там, где Шерлок, единственная очевидность, с которой нельзя спорить. Джим-Шерлок, Шерлок-Джим. Молли. Неодолимые магниты и маленькая частичка металла между.
Если допустить, хоть на минуту, на одну ужасную минуту, а потом отбросить от себя мысль, как ядовитую змею, хоть на минуту вообразить, что никакой ошибки нет, газеты правы, Шерлок прав и Джим…
Тогда странно, что она еще жива. Может, просто забыл о ней, как о незначительной, ненужной детали, отбросил в сторону и пошел. Нужно радоваться.
- Присяжные его оправдали. У тебя паранойя. Шерлок ошибся, да, никогда не ошибается, а тут - ошибся.
Что ей делать сейчас: тихо уйти прочь или стоять в углу и рассматривать, как Джим смахивает невидимую пыль с рукава дорогого костюма?
Она сделала шаг туда, где свет, замешкалась, отвлеклась, размышляя, и тут же поняла, что совершила оплошность.
Пальцы на талии, легкое, привлекающее движение, глубокий вдох, Молли подается навстречу, подчиняясь инстинкту, и в следующую секунду приходит в себя, отстраняясь. Зал полон людей, на них смотрят. Она поднимает голову, чтобы увидеть лицо незнакомца и встречает внимательный взгляд карих, глубоких как колодцы, глаз Джима Зукко, Джима из айти, Джеймса Мориарти, можно-просто-Джима, единого во многих лицах, затеявшего с ней увлекательную игру «угадай, где я, настоящий» год тому назад.
- Считай, что я просто соскучился. По всем вам. Разве ты по мне не скучала? - ах, какой прозрачный намек, но вряд ли новость. Похоже, он хотел видеть, как изменится ее лицо. Даже Джим бывает наивным, полагая, что, деля постель с мужчиной, она не смогла бы понять, как далеко простираются границы его предпочтений.
Отрывисто, тихо, неожиданно зло:
- Сказать тебе правду? Да, я скучала. Разве в твоих планах этот факт что-то меняет? Тебе, верно, снова нужен Шерлок, но его здесь нет. На этот раз я для тебя совершенно бесполезна.
Молли не узнает собственного голоса, чужие слова, но слетают с ее губ. Обида выплеснулась в одной фразе, сил не осталось.
В конце-концов, он ничего ей не обещал.
Ты тоже постарел за этот год, Джим, прибавилось морщинок у глаз. Нет, о мужчинах так не говорят. Говорят "стал старше".
Тонкая линия у рта глубже, острее, заметнее.
Молли хочет протянуть руку и разгладить ее, но боится порезать пальцы.
- Бесполезна, - согласился Джим. - Абсолютно, совершенно, пугающе бесполезна, но даже из этого можно извлечь пользу, если знать твои сильные стороны. Ты же сильная девочка, Молли?
Рассмейся, закричи, заплачь, дай понять, что еще жива и нет пугающего холодка, пробирающегося ледяными щупальцами, противно скользящего по венам. Джим не знает, что значит испытывать страх, он ни разу в жизни не боялся. Он не понимает, каково это, не хочет понимать и не поймет при всем желании. Когда создатель раздавал качества, об инстинкте самосохранения в плане Мориарти, он благополучно забыл. Не сказать, что Джеймса это огорчало.
- Шерлок... - Джим делает усталый жест рукой, тут же, впрочем, возвращая оную на законное место, в рамках приличий. - Не все в этом мире вертится вокруг Шерлока. Знаю, ты думаешь по-другому, - разливистый мелодичный смех у самого уха. Не к чему привлекать к обоим внимания. Наверняка Молли здесь знали и любой потенциальный ухажер, возникший в поле зрения окружающих, тотчас станет предметом обсуждения хроники. Главное, что не светской и не убойного отдела Скотланд-Ярда, прочее вполне можно пережить. Молли пугает повышенное внимание, которое Мориарти обеспечил самим фактом своего появления рядом. Джеймса оно чрезвычайно заводит. Несмотря на это он парой десятков изящных па уводит мисс Хупер в сторону, подальше от надоедливых глаз, оставляя на растерзание собственных, смотрящих без интереса, словно на живую куклу, наряженную в платье и выведенную на всеобщее обозрение. Только мерцающие огоньки выдают намек на то, что томится в теле.
Натыкается на странный. Напускает недовольное выражение.
Черт побрал бы эту женскую ностальгию.
Молли злится..? да, скорее всего. Джиму знаком этот резкий отрывистый тон. Пожалуй, вторая женщина за несколько месяцев, которая желает его придушить да и просто желает - это уже перебор, кольнула сознание скромная мысль.
- Я здесь не ради Шерлока. И тем более не ради тебя, вижу ты и не тешишь себя этой мыслью. Тебе не идет это платье, - добавляет, скользнув бесстрастным взглядом по скромному лифу и.. впрочем, остановив свое внимание только на нем. Моран говорил, что разумные люди разделяют личное и работу. Наступило время работы.
А, к черту его.
Как она пережила их "расставание", сколько было съедено конфет, сколько мелодрам просмотрено, как часто взгляд мисс Хупер натыкался на таблетки со снотворным - Джим приметил нетронутый тюбик в ванной, скорее всего Молли просто купила его в свое время, непонятно зачем. Бессонницей она не страдала.
Кто приласкал ее после и приласкал ли вообще. К кому она пошла и пошла ли. Просто любопытно.
Джим продолжает улыбаться, но взгляд сквозит арктическим холодком.
- Я должен кое о чем спросить, милая, - Джеймс сжимает ее ладонь осторожно, ненавязчиво, соскальзывает на запястье, словно прислушиваясь к участившемуся пульса, бьющемуся в ладонь. Со стороны это смотрится почти романтично, но синяки, которые проступят чуть позже, явственно скажут об обратном.
- Это касается твоей работы. К сожалению, после нашего маленького приключения, я едва ли смогу спокойно появиться в Бартсе, - огорченно качает головой и едва слышно цокает языком. - Там полно посторонних людей - сотрудники, бывшие "коллеги", Шерлок, - нарочито безучастно роняет Джим.
- Джим, мне больно. Пожалуйста, отпусти руку.
Толчки ее растревоженного сердца сейчас потекут по его ладоням. Они сольются в один ритм, один кровоток на двоих, система замкнется, и он все почувствует, нельзя будет ничего скрыть или изменить.
Рассмеется ей в лицо, расскажет, как глупо было вспоминать о нем целый год, подробно остановится еще раз на неудачно выбранном платье, выбросит салфетку на пол, пойдет прочь.
Никогда не умела одеваться, но ведь ты приехал сюда не для того, чтобы сообщать мне эту новость.
- А я хотела сделать тебе комплимент, выглядишь по – королевски. Страшно подумать, сколько стоит рубашка и запонки. Спрашивай, только не говори, что ты скучал и помнил, ладно?- беззаботность, почти беззаботность.
…Или возьмет ее как пластилин, согреет в ладонях и будет лепить, не спеша, придавая форму, заставляя ее снова предавать и не каяться. Поцелуй как часть ритуала. Когда все закончится, он просто сожмет ладонь и ее не станет. Снова. Джиму не сложно, пожалуй, ему даже так нравится.
Бывшему любовнику нужно, чтобы малышка Молли пошла в Бартс, на место своей работы, и кое – что сделала для него. Сам он не может появляться в госпитале, несмотря на то, что, по мнению жюри присяжных, ни в чем не виноват. Да, там Шерлок, который считает мистера Мориарти главой криминальной сети европейского масштаба. Подсознание подсказывало мисс Хупер мысль, что нежелание Джима прогуляться в Бартс зиждется отнюдь не на муках его совести.
– Там Шерлок.
Вот оно. Де жа вю, год назад. Суд и все, что осталось за рамками новостных лент, о чем Молли могла только догадываться, чего не понимала, но ощущала сердцем – все сошлось в одной точке, чувстве леденящего огромного страха. За них обоих.
Там Шерлок, а тут Джеймс. Они не договорили друг с другом.
- Джим, что будет, если я откажусь? Ты меня убьешь?
- Тебе больно?
С силой сжал запястье, с трудом поборол желание вытащить ее отсюда коротким резким рывком. На виду у всех, не обращая внимания на недоуменные взгляды, выставляя себя то ли собственником-ревнивцем, то ли домашним тираном, а Молли очередной жертвой домашнего насилия. Только врожденное чувство прекрасного, которое подсказывало, что ей не пойдет эта роль, заставило отпустить запястье новообретенной спутницы и едва заметным жестом указать на выход.
- Буду ждать тебя снаружи, - дернул уголком губ, красноречивая пауза и не менее красноречивый взлет брови.
И последующая фраза отрицает допущение мисс Хупер касаемо ее убийства. Есть рычаги куда надежнее и они идеальное средство воздействия на хрупких патологоанатомов с мягким сердцем. Она не сможет отказать.
- Если ты, конечно, не хочешь, чтобы кое-кто понял, что такое "больно" по-настоящему, - добавил с приятной хрипотцой, невольно скользнув взглядом по фигуре.
Много вопросов он хотел бы задать - из праздного любопытства, не углубляясь в детали, не размышляя о морально-этической стороне, но не время для новых начинаний, да и Джиму, в сущности, все равно, скольким выродкам он помог появиться на свет.
Вид по-прежнему стройной фигурки почему-то вызвал смутное чувство - нечто сродни облегчению.
Она боится, она напугана - напугана за Шерлока и, кажется, совершает ту же ошибку что и он до личного знакомства. Справедливо считает, что Мориарти - хладнокровный убийца, взрывающий поезда с людьми, но не в силах распознать безумца, который мыслит четко и логично, несмотря на вечно горячую голову. Никто не способен соединить мириады противоречий в целую картину.
Джим с самого начала пользовался этим.
Шелест распахнутой двери - играет в джентльмена, огибает машину, устраиваясь за рулем - играет в водителя, хоть и ненавидит вести. Никаких людей-невидимок в кабине, даже Моран остается за кадром - особенно он. Не его собачье дело, кого шеф собрался подвозить, о чем Джеймс не преминул сообщить этим утром.
- Как думаешь, куда мы поедем сначала? Подсказка: это не романтическое путешествие по ночному Лондону.
Мелодичный смешок, поворот ключа. Сыто заурчал мотор.
Трогай!
Да, сейчас Молли боялась Джеймса. В нем ощущалась необузданная первобытная энергия, которая составляла основу его сущности, восхищала и пугала одновременно. Большая, невероятно умная дикая кошка, привыкшая к безусловному подчинению членов своей семьи, восстанавливала статус-кво.
Прихоть на одну ночь, желание узнать, чем отличаются женщины в дорогих платьях, с бриллиантами в ушах, к обществу которых он привык, от скромниц в платьях из секонд-хэнда, если с них снять то и другое. Ко всем ли бывшим, случайным и неслучайным, любимым и не очень, он так пристрастен?
Он походил на любопытного натуралиста в лабораторном халате. Брал пинцетом лапку лягушки, прижимал, дожидался, когда та рефлекторно начинала отдергивать лапку, удовлетворенно кивал и записывал что - то мысленно на свой жесткий диск.
Пожалуй, здесь ошибка. Джим давно изучил все рефлексы жизни. Мориарти…интересное сочетание звуков, что – то итальянское…
Мориарти хорошо знал природу бытия, был таким, каким требовала быть ситуация, используя и людей и ситуацию в своих целях. И ее.
Джим мог добиться чего хотел без лишних телодвижений, с помощью мобильного телефона и ноутбука, если все, что говорил Шерлок - правда. Его поведение походило на упрямство, желание перетащить женщину на свою сторону любой ценой, стать для нее номером один, безусловным, единственным мужчиной. Он думал, что ничего не значит для нее и хотел это исправить. Джим – Джим…какой же ты…
Молли боялась за него, потому что временами этот человек, казалось, не понимал, что делает, как волшебник в азарте, опьяненный уникальным даром всемогущества, он мог взорвать мир и не заметить при этом, что гибнет сам.
Придется ли защищать неизвестного человека от азартной жестокости Джима, или Джима от него самого, что он задумал, куда везет ее, мисс Хупер не имела ни малейшего представления.
Она не хочет, чтобы кто-то испытал боль.
Дети Джеймса Мориарти смотрели бы на мир такими же карими большими блестящими от любопытства глазами, любили бы препарировать лягушек и гладить котов, - внезапно подумалось мисс Хупер.
При одной мысли о детях система давала сбой, рисуя синий экран смерти. Лихорадочная россыпь пикселей - в мыслях, на экране мобильного, электронном окошке магнитолы - о, Adele, что ты забыла здесь, в просторном салоне, вещая о падении. Стремительный взлет никогда не оканчивается безболезненно. Бьет больно, выбивая вздох - никогда не умел объезжать редкие колдобины на дорогах. Джеймс мог бы продолжить бездумную беседу, контекст которой больше смахивал на угрозы, чем на светский церемониал, но зачем? Молли априори расстроена его планами на сегодня, какими бы они ни были. Разве что поведет плечом, несмотря на то, как охотно забывает о том, что пришлось пережить. Это Мориарти в мисс Хупер нравилось больше всего. Наверное, окружающим, более склонным к комплексу вины, это нравилось ничуть не меньше. Никакие шерлоки и прочие неурядицы не способны изменить человека.
Джима не смогли.
- Мы едем к тебе домой, - смилостивился Мориарти, отвлекаясь от дороги. - Кое-что оставил у тебя в прошлый раз. Хочу забрать это, - улыбнулся и улыбка вышла многообещающей.
Его светлость решил развлечься визитом к бывшей девушке?
Его светлость решил развлечься?..
Серебристо-серый - цвет элегантности, дистанции и скрытности. Едва заметные вертикальные штрихи светлых нитей - так кажешься выше; рубашка чуть выбивается из-под светлых манжетов, пальцы нервно сжимают руль. Не пришлось использовать весь невообразимый диапазон собственных талантов, дабы дать понять, кто здесь хозяин положения, хоть и нельзя сказать, что Мориарти охота лишний раз утруждаться.
Какая же она.. послушная. Она всегда была слишком послушной. Ее послушание граничило с покорностью, родом из Великой Депрессии - абсолютное смирение, изредка разбавляемое приступами молчаливых истерик. Это бесило. Спокойно села в машину к тому, кого ее драгоценный Шерлок открыто называет самым опасным человеком в Лондоне да и не только в Лондоне. Только подумай, милая, что несостоявшийся постоянный любовник прямо сейчас везет тебя на заклание. Не бывает счастливого конца, не бывает раскаявшихся злодеев, запретный плод не остается безнаказанным.
Действительно любила? Все познания Джима о любви ограничивались проверенным фактом, что объект воздыхания - прекрасный рычаг воздействия. Пошла на поводу у страсти, временно потеряв голову? Что ж, подобная мотивация была Джеймсу, по крайней мере, понятна. Он раб своих эмоций и не скрывал это. Пламя превращало маску в лицо, делая его живым. Непостоянство - не порок.
Секунда - и настрой с беспечного скакнул на мрачно-исследовательский. Джим прибавил скорости и громкость на магнитоле заодно. A la guerre comme a la guerre*, дорогая Молли. За все приходится платить.
Но, проклятая репутация, иногда ты обходишься слишком дорого.
Спустя недолгое время бесшумно тормозит у знакомого дома. Адресует Молли красноречивый взгляд, выскальзывая из салона; щелкает брелком, разблокировав дверь со стороны пассажира - открывает, выпуская из машины. Этикет в принудительном порядке, не более того.
...Джеймс прислонился к стене, нетерпеливо поглядывая на экран мобильного. Открывать дверь чужой квартиры своим ключом при живой-то хозяйке - моветон. Иллюзия личного пространства сейчас необходима.
*"На войне как на войне." (фр.)
Она рассматривала Джима, подглядывая в салонное зеркало автомобиля, ловя блики ночного города на его лице. Джеймс Мориарти, играя ежеминутно, менял имена, но не себя. Он сам создавал рамки и жил по ним на максимальной скорости. Как дышать. Случилось, что Молли поняла его очень давно, стоило им остаться вдвоем, сбросить все лишнее. Он особенно и не скрывался перед ней. Может, не хотел, или не умел.
Шерлок назвал его самым опасным человеком в Лондоне. Такая репутация не появляется за один день по щелчку пальцев. Годы и годы. Силы небесные, какой, наверное, ад, живет у него внутри. Пламя, требующее новых жертв, иначе сожжет своего хозяина. Как страшно, Джим, что мне делать с тобой?
Зверь бежит к роднику, последняя попытка спастись от себя самого.
Напряженные пальцы сжимают руль так, будто бессловесный кусок пластика в чем-то виноват. Он плохо водит, брезгливо передергивает плечами, не замечая этого движения, когда попадает колесом в углубления асфальтового покрытия. Наверное, у криминальных гениев есть личные водители, зачем так себя мучить, Джим. Хочешь поговорить один на один, входи, выключатель справа, ты должен помнить.
- Включи здесь свет, пожалуйста, проходи в комнату, сейчас вернусь. Тебе кофе сварить? Или чай?
Молли плохо расслышала, что именно он ответил, сделала две разные чашки, поставила на поднос и пошла с ним в гостиную.
Тоби, безошибочно определив вошедшего как давно знакомого, выбежал из кухни, потерся о дорогую ткань светлого костюма консультирующего преступника, и с чувством исполненного долга гостеприимства улегся на диване.
Молли всмотрелась в лицо Мориарти, слабо освещенное светом из соседней комнаты. Женщина сегодня весь вечер только и делала, что вглядывалась в знакомые черточки, хотела понять.
Больше всего оно сейчас напоминало маску, забытую после окончания венецианского карнавала.
Джеймс стоит на самом краю, хочет отойти назад, но у него нет сил. Адель, я тебя ненавижу.
Да будь что будет, сколько можно играть в молчанку.
- Джим, дорогой, что с тобой происходит? Тебе плохо? Тебе нужна моя помощь? Не молчи, хватит уже, скажи!
И совсем тихо, на выдохе:
- Что мне сделать?
Тоби - единственный, кто был рад находиться в этой квартире. Встретил его как старого знакомого, словно не было долгой разлуки; Джим любил кошек - продажные твари, да и стоят недорого. Всего лишь кусок пиццы во время просмотра сериала да мягкое почесывание за ушком. Не особенно отличаются от людей.
Мориарти скользнул пальцами под подоконник, нащупывая запылившийся от времени маячок. Мимолетный каприз, о котором вспомнилось лишь на днях. Аналогичное действие с аккуратно застеленной постелью. Джеймса не интересуют границы дозволенного.
- ...я думаю, - чуть помолчав. - Думаю о том, как мне не хочется заставлять тебя что-либо делать.
Легкий разворот на каблуках, шелковый тон, стелется ткань беседы, тонкие нити паутины опутывают воздух, представил - и поверил. Так легко заставить себя чувствовать. Все эмоции, все слезы, истерики, смех, строятся на воображении и только на нем. Прочие - тупые, ограниченные индивидуумы, гордящиеся своей непробиваемостью. Они просто не умеют представлять. Молли, что похвально, обладала недюжинной фантазией - того и гляди расплачется.
Его очередь включать фантазию.
- Если я предложу уйти, ты снова попросишь остаться, верно? Не ради меня и не ради себя. И даже не ради Шерлока, - прикусил язык. Это чертово имя всегда срабатывает катализатором. - Тебе просто важно быть полезной, не так ли.
Азбука: он уйдет - и она не сможет повлиять. Не узнает, что грозит драгоценному Шерлоку или что может грозить; будет корить себя за то, что не помогла или не остановила. Когда-нибудь ты поймешь, малышка, что все самые страшные и самые благие дела совершаются по наитию. Только Джим - исключение из всех правил.
- Скажи мне, Молли, - касается горячей чашки, обжигается, недовольно отдергивает руку. Вздергивает подбородок. Разница в росте несущественна, но Джим все равно смотрит сверху вниз. Что-то в чужом взгляде невыносимо раздражает, поэтому отворачивается, предварительно забрав с подноса чашку (кофе - корица и кардамон, три ложки сахара). Старенькая кровать скрипит под весом, Джим обхватывает ладонями горячую чашку, уже не боясь обжечься и поднимает глаза на собеседницу. - Если бы я не был тем, кем ты меня считаешь - ты бы помогла мне?
Холмсу бы помогла.
Она взяла чашку чая, крепкого донельзя. Заваривая, Молли смотрела перед собой, думала о свойствах магнитов и металлической пыли. Почему она? Всем. Нужна. Что без нее может случиться с двумя самоуверенными гениальными мальчиками, которые оказались так дОроги – фатально, одинаково, оба сразу.
Они уничтожат друг друга, вот что будет. С ней или без нее, до результата, один упадет, другой останется.
Обывателям казалось, что их заставили стать свидетелями нелепости. Сначала некий чудак, мистер Мориарти, проник в Тауэр и занял королевский трон. Прежде чем расколотить непробиваемое музейное стекло, он написал на нем «приведите Шерлока». Отвратительный уровень подготовки охраны вышеупомянутого памятника архитектуры стал очевиден всей стране. Теперь любой сумасшедший может проникнуть в Тауэр и вообразить себя английским монархом. Нарушитель хотел видеть детектива – блоггера Шерлока Холмса, любителя появляться на публике в смешной охотничьей шапке с двумя козырьками.
Два чудака повстречались в суде Олд Бейли. Несмотря на то, что мистер Холмс свидетельствовал о мистере Мориарти как об опаснейшем человеке в Англии, присяжные признали последнего полностью невиновным. Закономерный итог истории. Просто возмутительно, на что идут деньги налогоплательщиков в этой стране.
Английские обыватели даже не знают, как им повезло. Исключение сделано только для одного патологоанатома из госпиталя святого Варфоломея.
Заварки оказалось слишком много для одной чашки, она поздно спохватилась. Джим любит хороший кофе, значит, ей достанется жуткий чай. Что угодно, какая разница, лишь бы захотел услышать и понять.
Желание зажмурить глаза овладевает мисс Молли Хупер. Забраться на диван с Джимом в обнимку и досмотреть, наконец, тот самый сериал. Попросить кого-нибудь, чтобы отмотали время назад, как старую кинопленку. Дети так делают, когда им бывает страшно.
Тщетно. Шерлок, Джим, Молли выросли и теперь играют во взрослые игры, для которых старый добрый Лондон оказался слишком тесен.
Мужчина и женщина сидят на краю аккуратно застеленной кровати. Они давно не виделись, им нужно поговорить о пустяках. Всего лишь вопрос жизни. Последняя попытка.
Вполовину пустая чашка чая, крепчайшего в Лондоне, ставится на металлический поднос. Слишком громкий звук.
Взять его ладонь в свои, спохватиться и застыть так. Было. Все уже было.
- Помнишь наш вечер в Лисе? Я думала, ты меня услышал, но могу повторить снова. Я тебя люблю.
Зачем уходить?
Какую игру вы затеяли с Шерлоком, ты все равно будешь скрывать, да я и не пойму, мне просто страшно. Глупышка Молли. Такая...обыкновенная, но ты меня должен простить, ведь когда-то тебе это даже нравилось.
- Хочу, чтобы он и ты...вы оба…чтобы у вас все было хорошо.
Джим, да неужели я многого прошу? Сделай что – нибудь. Я помогу. Помогу.
Джим помнит вечер в "Лисе" и он ничего не значит до той секунды, пока Молли не начинает говорить. Не тот бессмысленный набор звуков, коим грешат женщины - невпопад, без всякой логики, как черт на душу положит, полностью рассчитывая на глупость оппонента, женскую хитрость, врожденную склонность к интригам и старые как мир мужские инстинкты. Мориарти хочет вскочить с места, метнуть треклятую чашку, оставляя влажный след на недорогих обоях, с удовлетворением наблюдая, как обитель чужого уюта обзаводится невзрачным пятном, и ломать, ломать, ломать все близнаходящиеся предметы до тех пор, пока эта женщина, эта невозможная женщина со своей невозможной мягкотелостью не сломается следом, оставляя после себя жалкие остатки измученной плоти. Мориарти может стереть ее в порошок, сделать каждый ее вздох мучительным до тошноты, каждый шаг - болезненным до невероятия. Может - но не делает.
- Шерлок - идиот.
И как это прекрасно, что он не берет в расчет Молли Хупер. Убирать ее из-за холмсовского упрямства было бы обидно. Что это - ненормальный интерес, стремление к чему-то новому, детская причуда?
Забавляться с любимыми игрушками, пока они не рассыпятся на составные. Потрошить любимого плюшевого медведя, с истинной детской жестокостью глядя, как от него остаются лоскутки ткани и ваты, после чего нестись к матери и, топая ногами, заставлять зашить несчастную игрушку заново, дабы снова разорвать ее на лоскуты - пока не надоест и мать не купит новую, такую же мягкую, податливую, терпеливую. Преданную зарвавшемуся хозяину.
Игрушки ломались, отправлялись на помойку, заменялись эрзацами.
Молли оставалась.
Родители думали, что их несносный сын не заметит разницы.
- Упускает такую возможность, - все же мягко, по-кошачьи, в противовес резким мыслям, соскользнул с постели, жадновато вглядываясь в знакомые черты. - Хочешь, - невесомый шаг, убирая из рук Молли чашку, интеллигентно роняя ее рядом со своей, - я расскажу тебе, - перехватил чужое запястье, задумчиво прижимая к подбородку. Ничего лишнего, включая перелом тонкой кисти, отвлекая от ойканья и тоски по погибшему ковру, - что ему нравится? Я могу сделать так, что он будет только нашим.
О реакции Молли на недвусмысленное предложение создать шведскую семью Джеймс не задумывается. О том, что в данный момент способен вызвать лишь отвращение - тем более. Он мог бы гордиться своим умением переступать границы, замечай он это хоть изредка.
- Докажи, - смеющийся взгляд, откровенная безуминка в глазах, очередная победа азарта над здравым смыслом, - что ты меня любишь. Расскажи, что нравится тебе.
Спасите наши души, мисс Молли Хупер, ведь вам так нравится лечить мертвые раны, а нам - катиться вниз по наклонной. И падать, падать, па..
..казалось, дальше падать уже некуда, когда снизу вежливо постучали.*
- И, так и быть, твой драгоценный Холмс проживет на пару месяцев дольше, или на пару недель, - азарт сменился озадаченностью, задумчивостью, и обратно азартом. - Не уверен, что у него настолько богатая фантазия.
*автора цитаты не любим, но сие высказывание подошло как нельзя лучше.
Молли рассеянно следит, как разжимаются пальцы и чашка с остатками содержимого опускается на ее единственный ковер. За окном шелестит ветер. Тоби пошел на кухню, посмотреть, нет ли чего в миске. Тикают часы. Мгновение плюс мгновение, потом еще. Пустая кукла колдуна, которую оживили по случаю какого-то ритуала, чтобы она считала время. Хорошо быть не настоящей.
Зачем плакать, кому нужны ее эмоции. Она очень устала. Ее все устраивает. Даже если нет – что это меняет.
Джим делает одно плавное движение всем телом и оказывается напротив, как раз рядом с пятном на ковре – собственным произведением в стиле абстракционизма. Игра для взрослых, из тех, в которые играли и будут играть двое, от начала времен до скончания века.
Процесс увлекает, о результате лучше не задумываться, особенно сейчас, когда Шерлок оказался так вызывающе прав в своих предположениях.
«Когда он придет…» Никаких оговорок и если. Знал, важно ли теперь, откуда. Предупреждал ее, но Молли не услышала.
Что бы она сделала? Проигнорировала приглашение на благотворительный вечер. Блестящее решение, как будто Джима такие вещи могли остановить. Он нашел бы ее здесь, открыл дверь своим ключом и ждал на диване.
Аккуратно - ее руку в свою, будто боится сломать раньше времени. Начинаются переговоры о перспективах победы логики над здравым смыслом. Или безумия над ним же , что, собственно, в данной ситуации одно и то же.
Его аргументы пугающе безупречны. Нечего возразить.
Геометрия как решение всех вопросов. Кажется, на суде говорили, что он профессор – математик. Что удивительного в предложении построить равносторонний треугольник в пространстве.
Он, она и Шерлок. Все живы и счастливы. Шерлок говорил, чтобы она соглашалась на все, что предложит Джим. Прекрасно.
Интересно наблюдать за собственным сумасшествием со стороны, пока еще есть такая возможность.
Мориарти говорит, чутко перебирая пальцами ее запястье, как клавиши. Смеющиеся глаза мужчины отражают ее собственный бред.
В этот момент что-то происходит и Молли уже не может ничего сделать.
Кажется, она плачет. Или смеется. Целует его руки, глаза, касается губами кожи на шее, гладит волосы и кричит, чтобы он убирался вон.
- Что тебе нужно?! Зачем ты меня мучаешь? Скажи, я хочу знать.
Колотит по спине маленькими кулачками, они сейчас как ватные, без сил, без смысла, одна проклятая эмоция, и на пол летит еще что-то, кажется, поднос или ночник, не важно, ничего не важно, кроме вот этого:
- Ты не причинишь ему вреда и сам не посмеешь умереть, слышишь меня? Обещай мне или убирайся вон. Или избавься от меня совсем, как собирался, ты же собирался, верно? – всем будет легче. Только не мучай меня больше, хватит, хватит, хватит!
Ты хотела слез, Молли? Лови их как росу, руками, собирай в ладони влагу откровения.
Ты хотел видеть, как рождается буря в глазах этой женщины, Джим? Наслаждайся, у тебя получилось.
Не забудь закрыть за собой дверь, когда уйдешь насовсем.
Джеймс ошибался. Молли являла собой образец чистой, ничем не замутненной доброты, полностью лишенная типичных женских черт: зависть, хитрость, склонность к интригам, желание получить все здесь и сейчас. Трогательная хрупкость, абсолютная честность - она не смогла солгать, даже ради защиты своего драгоценного Шерлока. В потемневших глазах криминального гения четко читалось презрение - Мориарти распознавал слабость под любой маской и в данный момент Молли была слаба как никто другой.
Джим не посмеет умереть? Ох, едва ли ты додумалась до этого сама, малышка, хоть и умна для женщины. Холмс был прав: одиночество защитит его. У Уотсона что угодно можно прочесть по лицу, и даже мисс Хупер сдала сыщика в считанные пару минут, сама того не подозревая. Она просит его убраться вон? Это так в ее стиле. У Молли была возможность отправить Джима восвояси, но она выбрала другой путь - пусть расхлебывает. Что ж, в сложившейся ситуации есть определенный плюс - выходит Шерлок не такая уж дубина, каким считал его Джим, и способен предугадывать последующие шаги противника. Вот почему он так послушно плывет по течению, даже не думая сопротивляться - решил обставить Мориарти, как ребенка, в его собственной игре. Вот почему все было так легко!
Что ждет Джеймса дальше - убитый снайпер, подставное тело, якобы Шерлока, пара фактов, доказывающих существование паутины, - не без помощи Майкрофта, хоть тот и верит в священное и неприкосновенное зло, но убийство братца точно не простит, - и непревзойденный мистер Холмс-младший возвращается на коне из царства Аида. Может, даже навестит заклятого врага в камере, наградив лишь снисходительным взглядом и краткой репликой вида "в конечном итоге было легко, Джим". Картинка нарисовалась легко, больное воображение тотчас подкинуло еще пару унизительных ситуаций. Оставался последний шанс, что Шерлок не понял слово "падение" буквально.
Порядком накрученный собственными мыслями, сбитый с толку чужой истерикой и застигнутый врасплох вторжением в личное пространство; поцелуй и пощечина - какая экспрессия, мисс Хупер, злость определенно вам идет! - Джим решает проблему испытанным способом, с силой толкая Молли к прикроватному столику, так и не ставшему туалетным. Ругательства, не укладывающиеся в рамки цензуры, можно выразить и по-другому; гнев, вызванный внезапной догадкой, можно направить в нужное русло; Мориарти прекращает грубый поцелуй так же резко, как и начинает, внимательно глядя на притихшую женщину.
Попустило? Едва ли. Но сейчас она, по-крайней мере, молчит.
- Ну что ты, - почти ласково коснулся волос, поправляя выбившуюся прядку, - я пошутил, никто не собирается забирать его у тебя, и уже тем более убивать, Холмс еще может послужить этому миру. Разве я похож на убийцу?
Почти не соврал - все же Шерлок, как умел, поддерживал незримый баланс добра и зла, хоть и не всегда понимал, что творит и чем это может обернуться. Поразительная смесь сообразительности и наивности.
- Он что же, собрался нас оставить? Молли, - аккуратно забрал лицо в ладони, стирая большим пальцем слезинку, - девочка моя, - целомудренный поцелуй в лоб, ловя дрожащий взгляд женщины своим остекленевшим, ладони сместились, успокаивающе оглаживая плечи, - скажи, он собирается улизнуть, умерев святым героем, и оставить нас с тобой разгребать все это дерьмо? Отвечай!
Будь в волосах Молли шпильки, они бы непременно посыпались от властного встряхивания.
Поцелуй Джима, глубокий, жесткий, почти насилие, как все просто. Он прав, потому что сильнее ее. Даже если бы они теперь оказались в разных концах комнаты или в разных концах Англии. Статус-кво незыблим.
Мисс Хупер давно живет в матрице, созданной Джимом Мориарти. Ее проклятье, ее желание, и снова ее проклятье, два дыхания смешались – коктейль готов.
Джим выпил ее до дна, подхватил с губ последнюю каплю. Игра наскучила мужчине.
Он швыряет ее в реальность резко, наотмашь.
- Отвечай.
Молли не знает, что отвечать и кому. Человеческое существо со стеклянным взглядом, которое она видит перед собой, только отдаленно напоминает того, кто знаком ей, кажется, так хорошо и столь дорог.
Одно время Молли увлекалась чтением психологической литературы, читала все подряд. Ей говорили, что так можно познать самого себя. Кто-то из знакомых, вероятно, счел шутку удачной, а Молли поверила. В каждом из нас живет чудовище, - утверждали доморощенные и маститые психологи в один голос.
Чудовище ручное, совсем не опасное, если держать его на поводке. Наверное.
Джеймс мог быть ручным, когда хотел, но это было так давно, что кажется сном. Всего один-единственный проклятый раз, и вот что из этого вышло.
Сейчас живущий в нем монстр смотрел на нее карими глазами – колодцами Джима из айти. Монстр хотел есть. Ему нужна была кровь.
Они заигрались, оба, азартные, умные, но не очень мудрые, как все мальчишки.
Между ними и тварью стоит сейчас только мисс Молли Хупер. Так получилось.
Сил совсем не осталось, абсолютно. Хочется зажмурить глаза, выключить мир, но тогда все умрут очень быстро.
Говорят, в критической ситуации мирозданье посылает человеку подсказки, как поступить. Ничего похожего. Ее все бросили.
Тихо, только ручей журчит где-то далеко. Джим все там же - сидит среди зеленой травы и разглядывает воду, чуть склонив голову набок. Шерлок смотрит серьезно, немного грустно. Он доверил ей все, что мог. Принял такое решение.
Снова Джим.
Мориарти хочет знать все, но нельзя. Любой ценой – нет. Мисс Хупер взглянула ему в лицо, тихая, теплая улыбка скользнула по губам и исчезла. Провела ладонью по щеке, заметив, что легкая небритость ему, все-таки, идет.
- Джим, мне чуточку нехорошо сейчас. Пожалуйста, давай отложим разговор на десять минут. Сделай мне одолжение.
До ванной комнаты я смогу дойти сама. Можно?
Вытаскивать Молли в Бартс - значит, устроить ее в зоне комфорта, а этого Мориарти не мог допустить. Там, среди забитых холодильников и скальпелей, мисс Хупер чувствует себя как рыба в воде и остается лишь удивляться, насколько ей тяжело находиться у себя в квартире. Цена маленькой ошибки, совсем не значащей, оказалась слишком высока. На это Мориарти и планировал давить. Сложно поддерживать конструктивную беседу, будучи вплотную притиснутой к столику, и неясно, чего хочет партнер. Естественный инстинкт очевиден, но имя Шерлока перечеркивает все. На ее месте мог быть кто-угодно, в том числе и Холмс и данная мысль, скользнувшая внутри черепной коробки, вызывает приятную адреналиновую дрожь.
Если Молли ничего не значит в их партии - она ему не нужна. Если имеет хоть небольшое, хоть крохотное влияние - она потеряет все.
Все же они с Холмсом слишком похожи. Если Джеймс допускает возможность, что патологоанатом может быть в курсе, Шерлок тоже не мог отмахнуться от этой идеи. Но едва ли он изменит ручному питомцу с влюбленной женщиной, Джиму всегда были были непонятны эти душевные метания, поэтому четко просчитать линию поведения соперника он не мог - и боже, как это бесило! Между любовью платонической и кое чем пониже Мориарти определенно выбирал последнее, и судя по эпизоду с Ирэн Адлер младшему не были чужды сантименты и плотские порывы.
Однако, Молли не могла так удивлять. На стороне Ирэн были безупречные познания в мужской психологии, а также интеллект и не менее безупречное тело, на стороне Молли - чувства, которые Мориарти и Адлер попросту не были ведомы. Ну, Джим полагал, что не были.
- Хорошо, - он разжал неожиданно одереневевшие пальцы, - десять минут, но не больше.
Прикинул планировку квартиры - смыться не сумеет. При всем желании.
Чего ты так боишься, Молли? Ты просто не можешь ответить или не можешь ответить правильно?
Неосознанно потерся щекой о ладонь, улыбнулся, отмахнулся, разозлился.
Эта женщина вызывает противоречивые желания. Овладеть и ударить.
- Только без глупостей, хорошо? - Мориарти улыбается и помнит тот крохотный тюбик с вечным сном. - В обратном случае мне придется выбить дверь, а я не хочу тебя поранить.
Джим снова оказался прав.
Почти все понял без нее, просчитал, ему не хватало лишь последнего пазла – ее признания. Может статься, Мориарти и не был нужен цветной кусочек картона, дело было лишь в принципе. Или нужен. В любом случае, ей очень жаль. Вышло не совсем хорошо, но ничего не поделаешь.
Во всем прав. Особенно по поводу тюбика с таблетками, использовать которые было бы глупостью. Они будут всасываться непозволительно долго. Десяти минут точно не хватит. Хотя дозировку высчитать легче, было бы больше шансов.
Женщина выбрала бутылочку с раствором, у которого вкус земляники, любимый.
После того случая с похищением у нее пропал сон. Промучившись ночь в попытках посчитать баранов, звезды, количество смс-сок Шерлока на телефоне, Молли приходила на работу больше похожая на восставших из холодильника своих пациентов, чем на живого патологоанатома. Снотворные средства помогали ненадолго. Молли быстро к ним привыкала, приходилось покупать новые. За короткое время в шкафчике образовался целый арсенал. Джим не мог знать о том, что произошло, и не мог их видеть.
Оставшись одна за запертой дверью, Молли сжимала ладонь в кулак, пока ей не стало больно. Боль вернула доктора Хупер в реальность. Руки не дрожали, когда она отмеряла дозу, что и требовалась.
Хотелось увидеть Шерлока. Молли теперь очень переживала, как он справится. Потом подумала, какой он сильный и умный, ее Шерлок. Все будет хорошо. Надо верить.
Оставался Джим; он терпеливо ждал за дверью уже в течении целых трех минут.
- Джим, дорогой, ты только не злись, хорошо, просто послушай. Я сменила замок, он очень прочный, а еще здесь тонкие стены. Не стоит делать того, о чем ты подумал. Соседи вызовут полицию, тебя будут неприятности.
Слышишь?
Я хочу…хочу уберечь тебя, потому что люблю. Можешь считать меня лгуньей, я не буду обижаться. Обещай, что постараешься простить меня, ладно? и уходи как можно скорее.
Тебе нельзя здесь быть.
Воздух наполнился запахом земляники очень быстро. Нирвана, успела подумать Молли, должна выглядеть именно так. Полный покой и абсолютное счастье небытия.
Полиция, соседи, неприятности - она это серьезно? Мстительный барабашка, охраняющий честь хозяйки квартиры, напугал бы Мориарти сильнее, чем три упомянутых пункта вместе взятые, но в одном Молли была права. Не стоит ломать двери и портить идеально отглаженный костюм, все должно выглядеть естественно.
Он никогда не обыскивал эту квартиру - да и зачем? - поэтому действовал по наитию. Шкатулка со всякими женскими штучками, которые Молли никогда не использовала, но которыми ей нравилось обладать - типичная женская слабость. В ящике стола - типичная людская предсказуемость. Шпильки гнутся, энергосберегающая лампа в коридоре дает на удивление яркий свет, замок не так уж и сложен, а мисс Хупер немного тяжелее, чем кажется, но все также покорна. Теперь по иным причинам.
Придется вспомнить события годовой давности. Даже Шерлоку оказалось не по силам отличить мужской почерк от женского; привычный каллиграфический сменяет мелкий, торопливый, увиденный в заключениях медэкспертизы, которые Молли делала по просьбе детектива, и, что скрывать, в записках Джима, на которые отвечала заинтригованная женщина в первые дни. Мисс Хупер не покоришь парой комментариев в блоге (если ты не Шерлок, конечно), требовалось нечто более старомодное. Пригодилось. Сдержанно и лаконично - едва ли Молли смогла бы полностью раскрыться, даже перед смертью. "Прошу никого не винить" - подойдет идеально. В Бартсе поднимут шумиху, Скотланд-Ярд попытается закрыть дело, Шерлок уличит несоответствия, но не станет раскрывать это преступление. Он и так знает преступника.
"Чувство вины - это что-то новенькое, не так ли?" - спросил бы его Джим.
Или спросит, чуть позже, когда тело остынет и имя Молли более не будет упоминаться в пьесе.
Джим не торопится. У них впереди целая ночь, могущая быть полной слез, признаний, уговоров и угроз - но, боже, как ему это надоело. Негоже растрачивать данный природой актерский талант на дешевые мелодрамы, у Молли и без него достаточно дисков. Пожалуй, эта история могла стать для нее уроком. Мисс Хупер почти научилась показывать зубы и сложись обстоятельства немного по-другому, она - кто знает? - завела бы себе шерлокоподобного бойфренда, а настоящему - залепила наконец крепкую пощечину. Бог свидетель, он этого заслуживал.
- Спи крепко, - легкое прикосновение к губам, поправляя подушку. Именно так и умирают принцессы. В постели, при полном параде, только поцелуй принца пробуждает ото сна; здесь же добивает, забирает остатки дыхания. - Можешь считать меня кем-угодно, но только что я открыл новую грань твоей привлекательности, - тихий и по-прежнему мелодичный смешок на ухо; целомудренный поцелуй в лоб.
- Приятно было познакомиться, Молли Хупер.
Вы здесь » Sherlock. Come and play » The end! » 25.05.2011 - Open to everything