Он мог бы метаться по сцене, разбавляя скучный на его взгляд моно-диалог парой замысловатых интонационных перепадов. Слишком порывисто, Рич, -  издевательский отзвук воспоминаний с одной из многочисленных репетиций, - слишком эмоционально даже для сэра Рута, не переигрывай. На классику британской драматургии у Джима были свои, в чем-то совершенно особые взгляды, посему любая критика в свой адрес воспринималась остро, вплоть до желания применить несанкционированные методы касаемо долгого и мучительного, хм, устранения постановщика. Но Бруку до этого не было никакого дела, он не любит театр, поэтому любые споры в итоге сводились к согласным кивкам в ответ на пространную тираду - до следующего неконтролируемого порыва разбавить заученные до зубовного скрежета реплики очередной замысловатой отсебятиной.
- А я.. я сыт по горло! Пациенты, высшие кадры, низшие кадры, вспомогательный персонал, все это хозяйство! - истерически наступал сэр Рут на казалось бы спокойного Лаша. - Вы выжали из меня все соки!
Пока все шло хорошо, разве что сверхъактивную мимику не выдерживал даже самый легкий грим.
Тот, кто однажды сказал, что без публики Джим Мориарти не функционирует априори - был в корне неправ.
Чуть пританцовывая он подходит к партнеру, ответная реплика, предсказуемое перекрестье взглядов.
- Ведь я назначен. Да и не только я! Возьмем, к примеру.. да хоть этого дурака! - "господин директор" изобличающе ткнул неподходяще тонким для роли пальцем в Гиббса. - Не так ли, Гиббс?  - дождавшись согласной реплики, ликующе заключил: - Вот видите!

Я могу сделать Рута более.. ирландским, - активно, пожалуй, даже слишком активно предлагал Мориарти, словно не замечая изменившейся мины режиссера. Проклятый нацист. Факт наличия не менее треклятого Тринити-колледж вкупе с неплохим началом карьеры - хорошо, хорошо, впоследствии загнувшейся карьеры! - в национальном театре Дублина, не убедил враз возникшее начальство в неправоте.
- Я назначен! Я облечен, запутан, порабощен властью и с достоинством несу этот крест! - отчетливо произносит Брук под истерически-предсмертный шепот суфлера, нанося Лашу слишком уж отточенный для тщедушного актера и реалистичный для ролевой постановки удар в область пресса. - Назначен! - Ричард наносит оппоненту еще один, и еще, и последний решающий аргумент, -  и я имею право! Что вы от меня хотите? Вы?!
- Я пришел послушать ваше рождественское приветствие, господин полковник, - ошарашенно выдает Гиббс.
- Вы точно пришли не за тем, чтобы убить меня? - с неприкрытым восторгом осведомился Мориарти.
- Убить вас? - интонация, пропитанная откровенным желанием сделать это прямо здесь и сейчас, на мгновение отрезвляет.
Вопрос, еще один вопрос, и еще одно разубеждение - со стороны Гиббса, - но судя по странно увлажнившемуся гриму третьего на сцене.. ох, не стоит сегодня Бруку задерживаться  в гримерке.
Брук-Рут говорит напрямую: я вижу это в ваших глазах, Гиббс. Вы пришли за тем, чтобы убить меня.
Джеймса это даже немного заводит.
Брук спрашивает: а вы видите это в его глазах, Лаш? Эту жажду убийства?  Как можно не видеть каинову печать на его лбу? Этот лихорадочный блеск в глазах? Это скрытую ненависть?
Радует одно: восьмая сцена последняя на сегодня. Последний гвоздь в крышку гроба режиссера и заключительный удар по гвоздю в крышке гроба карьеры безвестного Ричарда Брука. Если не удастся сбежать от Рэмси-Гиббса после премьеры, то мысли касаемо собственной кончины обретут буквальный смысл.

***

- Я был ужасен, - смеется Ричард, аккуратно стирая с кожи грим, с интересом изучая синяка под глазами и не менее аккуратно накладывая еще один грим: теперь повседневный. - Рэмси меня убьет, - пожаловался он, косясь на запертую дверь. - Если он постучит и спросит, скажи, что я уже ушел, хорошо?
Смущенно улыбается.
- Еще болит? - с запоздалым беспокойством спрашивает Брук у Артура. - Прости, я хотел быть реалистичным.. видел, как все оживились? - добавляет с сияющим лицом.

Отредактировано James Moriarty (2013-09-20 21:00:23)

- Да, я трус, - деловито сообщил Ричард, притихший было на пару минут, пока вопрошавший не убрался восвояси. - Зато с инстинктом самосохранения.
Еще пара мазков-штрихов и он выглядит идеальнее, чем обычно, разве что Вивьен или Хьюго Босс сменил растянутый оливковый кардиган да потрепанные джинсы, а зализанный пробор - встрепанные пряди. Не хватает только листовок в руке, натянутой улыбки и.. нет, пожалуй улыбка - одна из его фишек и она просто не может быть фальшивой. Смех подобен дыханию или биению сердца - сымитировать невозможно. Жизнь - хронический контрольный разряд. Джеймс лелеет этот образ с особенным рвением, ведь Брук - самая скользкая и лживая ипостась, самая искренняя роль, которой уготован один из решающих выходов. Слабость гения - нужда в аудитории, как говаривал один небезызвестный консультирующий детектив, а Мориарти до смерти устал теоретизировать. Он заслужил свою порцию аплодисментов.
- Но всем понравилось! - с негодованием. - Видел, как оживился зал? - Может, это будет, - неопределенный жест пальцами в воздухе, - альтернативное видение. Новый взгляд на классику британской драматургии. Вызов Пинтеру и системе Станиславского одновременно! Как думаешь, режиссер оценит, если я скажу ему это..? мне нужна новая работа, - оборвал себя Ричард на полуслове. - Как считаешь?

Шквал вопросов, носящих риторический характер, Джим не рассчитывает на ответы и не нуждается в них. Ждет, пока Артур приведет себя в порядок, не рискуя высовываться за дверь в одиночестве. Легенде, которая только начала создаваться, наступит бесславный конец, как только "начальство" сообразит, что новоявленного актера с сомнительным послужным списком откровенно забавляет факт провала долгожданной премьеры.
Идеальное владение голосом, отточенные манипуляции тембром, но взгляд и жестикуляция всегда его выдавали. Полезно знать свои слабости. Приятные слабости, иных Мориарти не признавал. Черные пятна на белом всегда выглядят изысканно, с намеком на классику абстракционизма, и придают образу загадочный темный шарм. Остатки благоразумия твердили, что Бруку сие одеяние совершенно не по размеру, но как устоять перед искушением в очередной раз перегнуть палку?
Переигрываешь, мурлыкнул внутренний голос, ох как ты переигрываешь.

Реальность состоит из контрастов, Джеймс состоит из парадоксов, и горе пресловутой реальности, когда два эти явления входят между собой в интимную связь. Мориарти хватает потертую джинсовую куртку, осторожно выглядывая в коридор, тут же обнаруживая в конце оного режиссера, и поспешно захлопывает гримерку.
- Здесь скучно, - говорит Мориарти-Брук.
Мир вздрагивает в предвкушении.
Хоть вешайся. Прямо на старенькой лампе, свисающей с потолка. Дзынькнула ложка. Запел кипяток, дыхнул паром, пахнул растворимым кофе. Джим пьет его только если ночь совсем уж не задалась, а у Брука попросту нет иных вариантов. Или есть.
- Ненавижу эту дыру, - доверительно сообщает Мориарти.
Мир содрогается вместе с ним. 
- Всегда думал, что будущее за телевидением, - задумчиво добавляет Ричард, привычно не замечая бьющейся в агонии атмосферы и так же привычно подхватывая ее волну. Чуть ежится, вытягиваясь в кресле.
Вполне сойдет за пост-травматический синдром, вызванный неудачей на актерском поприще.

- Почему это "не моя стезя"?
В пространстве явственно завитала атмосфера оскорбленной невинности. Казалось, она перебила амбре кофе, окрасила реальность в истеричные оттенки и канула в лету вместе с усталым жестом Ричарда. Он вытянулся на кресле куда более расслабленно, чем за пару минут до нравоучений коллеги, вяло махнув рукой и кивнул в знак согласия. Словно слушал визави и даже услышал более половины - словно это его заинтересовало. Брука все еще колотил легкий мандраж после премьеры. Так повелось с Древней Греции: зрители уходят довольными или неудовлетворенными, а актер мечется или не мечется, охваченным азартной дрожью вперемешку со странным возбуждением, независимо от того, насколько удалось выступление.
У Ричарда было успокоительное. Без вкуса и запаха, он приобрел его в кварталах Сохо и никогда не пропускал часы приема - только если отвлекался на что-либо интересное, незаурядное, стимулирующее подъем адреналина.
Пыльная гримерная сему ровным счетом никак не способствовала.

- Никому не говори, - нервно раздул ноздри, сдувая и вбирая в легкие остатки бледно-белой пыли. - Рэмси и так спит и видит, как бы поскорее выкинуть меня за дверь, не хочу упрощать ему задачу.
Нельзя сказать, что тот вообще ничего не подозревал. Подозрительные взгляды и "остроумные" замечания уже две недели как набили Мориарти оскомину, но не умереть со скуки на репетиции можно было только так.
Собственно, Джим неплохо оторвался на самой премьере. И, кажется, кому-то, чей разум не удручен и не загружен обязательным сценарием, даже понравилось.
- Я актер, Артур, - грустно выдал Мориарти, скользнув бледным пальцем по горячему ободку чашки. - Пусть не гениальный, но, надеюсь, что не самый плохой. Сказки, телевидение.. кому я нужен? - он поднял на удивление ясный взгляд на визави. - Кто в здравом уме согласится меня слушать?
И кто, черт возьми, даст мне столь желанный пропуск на детский канал, мистер Клайн?

Легко устроиться в театр по фальшивому диплому. Включив природную харизму легко получить пару главных ролей и легко вылететь как пробка при помощи все той же природной харизмы, носящей, что уж скрывать очевидное, убойный характер. Именно так Мориарти предпочитал называть переигрывание. Сцена - не его конек. Слишком заряжает атмосфера, слишком заразительно смеются зрители, слишком пристально смотрят - это поднимало и без того заоблачную самооценку до уровня ноосферы, и в какой-то момент остатки контроля махали ручкой, совершая плавный пируэт, адресованный в неизвестность. Артур испарился с радаров как только Джим получил место на каком-то практически неизвестном детском канале, вещавшем в диапазоне кабельной сети. Пресловутая харизма плюс целенаправленный флирт - и более успешный актер стены снесет, лишь бы пристроить потенциального любовника на место его мечты.
Если вам показалось, что во всем озвученном был откровенно гомосексуальный подтекст, то... вам показалось.
Артур был хорошим другом.

Джеймс никогда не опаздывал, он всего лишь прибывал в нужный момент. Когда начинается действие и зрители, затаив дыхание смотрят на сцену.. открывается входная дверь, впуская "опаздывающего". При полном параде, разумеется, ловя восхищенные взгляды женщин и раздраженные - мужчин. За эти минуты внимания Мориарти готов продать страну и мать родную. Впрочем, в последний пункт можно внести пару поправок.

- Майлз, - Джим широко улыбнулся, протягивая руку и отдернул, не дожидаясь ответного рукопожатия. - Рад, что ты выкроил пару часов между твиттером и взломом кода ядерных боеголовок.
Дернул плечом, шикнул на обернувшуюся парочку.
- Словом, прости, что отвлек. Дело не терпит отлагательств, - нацепил виноватое выражение. Не ставя целью извиняться, о, машинальный рефлекс, и не более того.
В таких случаях Джеймс действительно страдал от отсутствия времени, что должно быть посвящено технической части, и от отсутствия желания - не станем отрицать очевидное. Творец, но не рабочий.
- Никаких "мистер Мориарти", будь добр, мы сегодня не на лекции, - смешок, - хотя количество тупиц вокруг по-прежнему превышает пределы нормы. Как в старые добрые времена.
Заразительно рассмеялся, устроив руки в карманы и скользнул по новообретенному спутнику исследовательским взглядом, не прекращая миролюбиво улыбаться. Кивок в сторону вывески неподалеку.
- Перекусим?

Все перечисленное навевало энтузиазм, вызванный отнюдь не волнующей близостью к Короне, нет-нет, чтобы иметь власть вовсе не обязательно владеть ее основным символом. Взять, к примеру, Майкрофта. Нужно будет пригласить его на ужин, а заодно спросить, как он выглядит без смирительной рубашки, попутно пройдясь по потенциально сексуальным отклонениям политика, в силу его бесконечно-трогательного стремления к одиночеству.
Другое дело Шерлок. Кичится им так, словно остальным сложно заметить очевидное.

Джим брезгливо протер салфеткой и без того сияющую чистотой вилку, въедливо оценивая степень перенасыщения масла в неизменном салате, вяло потыкал в пожухшие листья и отложил столовый прибор в сторону, на данный отрезок времени удовлетворяя проснувшийся голод глотком зеленого чая.
- Информация конфиденциальна, - подтвердил не без удовольствия. - Я бы сказал, строго секретна. Учитывая наши предыдущие встречи ты мог бы понять ее суть и сам, но раз мечтаешь о подробностях..
Невербальный широкий жест.
- Мне нужен человек, который умеет держать язык за зубами, обладает малой долей фантазии при недюжинных способностях к монотонной технической работе и не задает вопросов, ответ на которые может вызвать некие.. м.. дискомфорт и неудобство, что отразятся на его дальнейшем существовании.
Джеймса порой - хотя, что скрывать, практически всегда - заносило на поворотах. Он неизменно терял тот момент, когда с деловой беседы скатывался на скрытые или явные угрозы, того не замечая. Впрочем, сей пробел в этикете довольно быстро восполнялся, стоило визави вызвать охрану или вытащить пистолет, в иных случаях Мориарти добивался своего со сверхъестественной скоростью. Король переговоров, что уж там. Дипломатия - не его конек, когда играл себя, а не, скажем, какого-нибудь дипломата.

- Мне нужна биография. Архивы документов, материалы дела из полицейских отчетов, гласящие о подростковом хулиганстве, блог, несколько заброшенных страниц в соцсетях. О резюме я позаботился сам. Об уничтоженном прошлом - также. Не переживай, - Джим резко опустил свою ладонь на кисть Майлза, чуть сжал, проникновенно глядя в глаза айтишника, - я часто так делал. Тупая монотонная работа, рассчитанная на безропотных исполнителей, способных только на это, но ты же не такой? - ласково огладил большим пальцем область пульса. - Ты же другой?

- Жил, дышал и думал... - вторил Мориарти одними губами и наблюдая за чужими, словно пробуя слова визави на вкус.
Понравилось. Вкусно. Свежо. Всегда питал слабость к громким фразам, за которыми хоть что-то стояло, окроме спасения жалкой шкурки, разумеется, а в случае Майлза определенно есть, что продегустировать. Нужно было пожать руку при встрече, тогда наличие уверток со стороны хакера выглядело бы куда забавнее. Впрочем, нежданные сюрпризы не лишены малой доли приятной неожиданности, и оставалось удивляться, как Мориарти не заметил сего "дефекта" ранее.
Любопытно, как он переносит толпу? Или Майлз вздрагивает только когда внимание обращено только к его скромной персоне?.. надо будет сыграть на этом. Позже, когда все закончится. Маленькая прихоть садиста.

- Все здесь, - молниеносное движение, опуская ладонь в карман брюк и вытаскивая небольшой, всем знакомый носитель информации на десять гигабайтов с идеями и наилучшими пожеланиями, - я бы принес распечатки, но их было бы слишком много. Так, наброски.
Беспечный жест, словно нет сотен и сотен страниц формата А4 в электронном варианте, где скрупулезно расписана вся биография до третьего колена. Китти, Китти, Китти, въедливая крошка, она неизменно копнет дальше, глубже, прежде чем сама выйдет на контакт.

- Оживи его, - машинально оправил рукава, все же принимаясь за жухловатый салат. - Чтобы он, - задумчивый взгляд, - жил, дышал, думал, занимался любовью, совершал ошибки или провоцировал их, получал лавры или срывал их с другого, данные составляющие сугубо на твой вкус. Ты же в курсе, как это делается?
Не уточняя. В определенных случаях безграничный интеллект ставит свои рамки, преимущество Джима было в том, что на него данная аксиома не распространялась. Широкая улыбка, легкий прищур, словно проверка на прочность. Со стороны выглядит клоунадой, на что и рассчитано.

- Будет жаль, если парнишка пропадет. Одно из лучших моих творений.