Шарлотта не любила холода, хотя жару она переносила ещё хуже – ровно настолько, что забивалась куда-нибудь в уголок, загнувшись и чахнув как цветок без солнечного света и воды. И сейчас, вопреки своим привычкам и пределам организма девушка хотела скорее оказаться в теплой квартирке, где можно было щеголять в чем мать родила и не отморозить себе никакого важного органа. Такое идущее вразрез с натурой англичанки желание появлялось всегда, когда в сырую промозглую погоду ей приходилось вылезать из дома. Когда руки, облаченные в кожаные печатки с меховой подкладкой, мерзли так, словно их засунули в морозилку, а не слишком аристократичный нос хлюпал, выпуская разгоряченный пар. Но скорее виною была обычная простуда, от которой дама отмахнулась, а не погода, что стояла нынче за окном у типичного лондонца.
В целом, все эти рассуждения о превратностях в работе небесной канцелярии и матушки природы вели к тому, что настроение у Шарлотты было тоже не ахти какое. Девушка была зла на то, что Джеймс сначала вытащил её из горячей ванны своим звонком, а затем долго и нудно что-то мямлил (конечно же, он не мямлил, просто мисс Роксфорд была склонна на тот момент воспринимать способ изложения янки именно так) о деле, о новом товаре и невозможности заскочить к ней домой. Шарли не удержалась от гневного порицания занятого американца и красноречивого жеста рукой, который довершал образ негодующей дамы. И пусть с того момента уже прошло почти двое суток, злопамятная и просто вредная-злобная старуха-процентщица, которой не угодил Филипп с самого утра, будет долго и нудно клевать мозги сегодняшним жертвам. А вот и одна из них, уже пристроилась на лавочке, глядя в таинственное никуда, которое язвительный внутренний голос окрестил филейной частью молодых дам.
Завидев мистера Адамса, Шарлотта хмыкнула, и в то же мгновение облачко пара буквально пронзило холодный осенний воздух. Барышня уже привыкла к тому, что американец прибывает на место встречи раньше её, хотя она и не грешила опозданиями, прослыв весьма пунктуальной личностью. Иногда его более раннее, чем её собственное появление немного раздражало. Сейчас оно бесило Роксфорд в той же мере, как и остывший чай, который ей изволили подать на завтрак. А вы же понимаете, что холодный чай на завтрак – самый худший кошмар типичной одинокой английской леди. И в довершении всего огромное скопище народу, который вздумал веселиться. Чужое веселье либо заразительно, либо раздражительно, а учитывая любовь Шарлотты к роду людскому, мы понимаем, что всеобщая радость капало ей на нервы.
- Смотри куда идешь, неотесанный мужлан! - довольно грубо рявкнула Шарли, столкнувшись с одним мужчиной. И пусть причиной этого досадного недоразумения была сама дама, ибо шла напролом, не глядя по сторонам, златовласка не изъявила желания извиниться, и лишь напротив выловила шанс выплеснуть хоть капельку своей злости. И раз уж правая рука выскользнула из кармана под воздействием внешних сил, Роксфорд поправила капюшон с меховой оторочкой, накинутый на голову и вновь спрятала длань карающую обратно, замедлив шаг, ибо уже оказалась в считанных метрах от янки, над которым нависла черной тучей, встав прямо перед ним, почти задевая своим коленом его коленку и давя в себе желание пнуть его по голени как самой настоящей маленькой обиженной девочке.
- Не имею желания отморозить задницу, так что извини, присаживаться не буду, - в устах Шарлотты это было почти что типичном «доброе утро, мой милый друг, я так по тебе соскучилась!».

Шарлотту раздражало то, как медленно поднимал свою голову мистер Адамс. Шарлотту раздражало то, как весело он с ней говорил. Шарлотту раздражало то, что Джеймса ничего не раздражало. Ох, как они все её раздражали! Решив, что желание надавать кому-нибудь смачных оплеух чуть поутихнет, мисс Роксфорд в нетерпении уселась рядом с янки, предварительно смахнув рукой мнимую грязь с лавочки. Что ж, промерзшее дерево, холодившее даже сквозь толщу одежды, не остужало пыла дамы. Шарли сделала глубокий выдох, разгоняя воздух клубами пара. От этого шаблонного действа настоящего облегчения не последовало, но самоконтроль увеличился на несколько единиц, что в данном случае было очень похвально. Ещё один глубокий вдох и выдох. Ледяной воздух обжигает носоглотку, и барышня сосредоточилась лишь на этом и маленьком свертке, который вручил ей Адамс. Она старательно пытается удержаться от того, чтобы сказать несколько едких гадостных слов в адрес американца, но дав самой себе обещание быть чуточку сдержаннее, девушка прикусывает язык. В буквальном смысле. Поэтому все девичье внимание приковано к коробочке, которую дама крутит в руках, словно бы сомневаясь в том, стоит ли вскрывать её сейчас или отложить до момента, когда прибудет потом. Здраво и параноидально поразмыслив, Шарли пришла к выводу, что вскрытие может и подождать.   
- Не смей курить в моем присутствии, - брезгливо произнесла Шарлотта, покосившись на Адамса, который нервно постукивал по карману с сигаретами. Не то что бы Роксфорд была вовсе и не Роксфорд, а потерявшаяся родственница Супермена, барышня никоим образом не могла видеть сквозь предметы, просто изученный вдоль и поперек Джеймс сам выдавал себя. Она знала о его непреодолимой борьбе с курением и прочие мелочи также хорошо, как он её характер, поэтому весьма наблюдательной и проницательной златовласке не составляла особого труда понять, что лежит в его "карманцах".
- Я, конечно, понимаю, что ты отчаялся найти спутницу на оставшуюся жизнь, но старость и курение не позволят удовлетворять запросы вечно ненасытной мужской натуры.
Это звучало весьма заботливо и спокойно из уст Шарлотты, которая несомненно проявляла своеобразное внимание о братьях своих меньших. И пусть Джеймса сложно было отнести к такой категории, но для дамы все было именно так. Шарли вообще была склонна заботиться о ближних своих, пусть и бессознательно. Но пусть пока потешит свое самолюбие раздутым цинизмом и мизантропией. 
А тем временем странный субъект заходил с фланга. Отсутствие кустарников и большое скопление народу изрядно облегчало вору задачу. Миг и кто-то почти положил свою голову на плечо Шарлотте, совсем не томно дыша ей в ухо. Накинутый капюшон сокращал поле зрения и уменьшал диапазон слухового восприятия, так что мадам не сразу сообразила в чем дело, а лишь тогда, когда заветный сверток исчез с её колен вместе с чужой рукой, которая появилась откуда-то сзади. К сожалению, крепко ухватиться за рукав неизвестного не удалось - кожаные перчатки отказывались держать кожаную же куртку, заставив женские пальцы соскользнуть с мужского запястья.
- ... ?!
Обещание сдерживать себя было сродни обещанию не есть после шести, которое Шарли неустанно нарушала, обосновывая это тем, что в моменты стресса можно нарушать диету. Сейчас девушка оправдывала свой словесный срыв примерно также. Хорошенько выругаться - первичная потребность, которую дама удовлетворяла уже в пути, спешно обогнув лавку и устремившись галопом за похитителем.

Обычно всякие романтики и неудавшиеся поэты для привлечения внимания дам расточают последним всевозможные комплименты, что от их неумелого красноречия постоянно перескакивают из категории «изысканные» в категорию «абсурд». Сейчас какой-нибудь неудавшийся герой-любовник мог бы, затаив дыханье наблюдать за тем, как Джеймс и Шарлотта рванули за вором, а затем выдать что-нибудь с торжественным видом: «Ах, как прекрасные гепарды, гонящиеся за глупой антилопой!». Но здравый скептицизм и полное отсутствие романтичности говорили, что все куда проще и прозаичней. Жизнь ведь не кино, как сказал один наш бессмертный классик, поэтому не стоит смотреть на него сквозь розовые очки. Все было грязно, мокро и противно.
По крайней мере, так было для мисс Роксфорд, которая в порыве азарта бежала за похитителем даже по лужам, бессовестно расталкивая женщин, мужчин и особенно детишек. Прошедший недавно ливень и ленивые службы оставили после себя несметное количество маленьких грязных океанов, а там, где летом пестрела зеленая травка, виднелась грязь, ступив на которую, путник терял свой башмак. Поэтому не прошло и пяти минут, как высокие сапоги Шарлотты оказались испачканными до щиколотки равномерно распределенным слоем грязи, а дальше просто хаотично разбросанными брызгами грязи, словно от неудачного взмаха художника кисточкой, с которой стекала краска. Но Роксфорд не замечала всего этого: ни грязи, ни собственной маленькой Темзы в обуви, ни слетевшего с головы капюшона, ни толпы прохожих, – и даже вездесущий насморк, казалось, временно отступил, она буквально летела на крыльях любви. Ну как любви – хотела любовно вынуть душу из вора собственными руками. А лучше сжечь, День Гая Фокса как-никак.
Ещё несколько рывков, и беглец вырывается из парка. На улице менее многолюдно, основные препятствия также остаются позади, что позволяет прибавить темпа, однако злоумышленник также не дремал, резко сворачивая за угол. Именно в такие моменты на пути не попадается представителей правопорядка, мотоциклистов, которые с удовольствие отдадут погонять своего железного коня или Шерлока Холмса, точно знающего как можно срезать. Оставалось лишь доверять собственному чутью и верить в физическую подготовку Джеймса. Играть в игру «у кого длиннее ноги и лучше дыхалка», Шарлотта не собиралась, зная, что ей глупо соревноваться в этом с, определенно, профессиональным бегуном-карманником. Поэтому, когда воришка в очередной раз решил свернуть, Роксфорд нырнула во дворы, надеясь сократить свой разрыв с похитителем.
- За ним! – коротко бросила блондинка своему карманному янки, который по её задумке и для подстраховки должен был бежать след в след за главным засранцем дня.